В лучах низкого слепящего солнца они шли под руку, отбрасывая протяжные, резкие тени на желтую, поминальную ковровую дорожку. Безжизненные листья, чье разложение уже началось, откликались под их ногами влажным шорохом, как печальные, ненужные слова. Не доходя до Кузнецовской, они повернули назад, вышли на главную аллею и направились в другую от Московского проспекта сторону.
– О! Гляди! Снова он! – не сдержалась подруга.
– О, господи, Юлька, ну, перестань же! – взмолилась Наташа, даже не пытаясь выяснить, о ком идет речь.
– Смотри, смотри, опять пялится! А вот погоди, мы его сейчас проверим! – совсем обнаглела Юлька.
Навстречу им, заложив руки за спину, двигался относительно молодой, светловолосый, слегка грузноватый, но стати не потерявший мужчина, одного с ними, подкаблученными, роста, в черных брюках, опрятной обуви и кожаной куртке. Не доходя до него метров пять, Юлька как бы нечаянно уронила перчатку и, отвернув лицо, двинулась дальше. Мужчина ринулся к месту падения, подхватил перчатку и, догнав обернувшуюся хозяйку, с певучим низким рокотом обратился к ней, глядя при этом на Наташу:
– Вот, пожалуйста, это ваша…
– Ой, спасибо, а я и не заметила! Вот спасибо вам большое! – пропела в ответ подруга, но этого времени оказалось достаточно, чтобы Наташа разглядела мужчину.
Он не был красив. Слегка вытянутое лицо его с правильными чертами выглядело полноватым, что в сочетании с бледной тонкой кожей предполагало сидячий образ жизни. Высокий лоб, который залысины делали еще выше. Остатки волос зачесаны назад. Правильной формы голова и скромные уши. Рот не мал и не велик, а в самый раз, чтобы сделать улыбку приятной. Ну, и, конечно, глаза – внимательные, напряженные и… восхищенные. Было, кроме того, очевидно, что он старше нее, и что куртка на нем тонкой, явно не турецкой выделки. Ну, и ладно, ей-то какое дело. И они разошлись, но недалеко от памятника встретились вновь. Он осторожно им улыбнулся, и они разминулись окончательно.
Вечером ее вызвал шеф, усадил на мягкий стул, зашел сзади, положил руки ей на плечи и, обдав накопленным за день, как лошадь после забега, запахом пота, склонился к ее уху:
– Наташка, я страшно соскучился…
– Давай не сегодня! – не оборачиваясь, ответила она.
– А когда?
– Я скажу.
Он отошел и сел за стол.
– Намечается поездка в Париж… – сообщил он сдержанно.
Она молча смотрела на него.
– Что-то ты мне сегодня не нравишься! – вздохнул он.
– Я и сама себе не нравлюсь! – скривилась Наташа.
Он внимательно посмотрел на нее и, не дожидаясь ее ухода, погрузился в бумаги.
«Поезжай сам в свой Париж, а мне пора личную жизнь устраивать! Хватит, попользовался!» – завершила про себя Наташа протокол их беседы, выходя из кабинета на свободу.
И вовсе не случайная встреча с мужчиной, лицо которого мелькнуло и забылось, была причиной внезапного, стремительного выпада, от укола которого разом лопнул нарыв ее бесхозного бытия, и что-то горячее – пусть даже гной или кровь – растеклось по душе и принесло облегчение. Ну, конечно, не он, а сам факт существования подобных мужчин с внимательным, напряженным и восхищенным взглядом был тому причиной. Ведь как все на самом деле просто – нужно только найти такого мужчину и приручить!
Первый сексуальный опыт пришел к нему все в том же Кузнецке. Было ему тогда девятнадцать, он окончил второй курс финэка и, уступая просьбам деда и бабки, которые не видели его уже два года, приехал к ним на каникулы. Слившись с вагоном и постукивая колесами на стыках, он с «Женщиной в песках» на коленях представлял себе летние удовольствия, и чем ближе к конечному пункту, тем чаще кисть воображения рисовала ему Галку, какой он ее запомнил. Расставаясь два года назад, она грустно смотрела на него из-за мальчишеских спин.
Встретив друзей, он нашел их в добром здравии и до неузнаваемости повзрослевшими. Подходили степенно, крепко жали руку, говорили скупо, но с чувством и тут же лезли за сигаретами. Он привез с собой два блока «Мальборо» и угощал, не скупясь. Несмотря на долгое его отсутствие, громких новостей оказалось гораздо меньше, чем можно было ожидать: Ромка служил в пехоте, Санька на Северном флоте, а по возвращении собирался жениться на Галке. Еще двое уйдут в армию осенью, а до того должны напоследок погулять. А потому, идем в магазин за портвейном, а после – на речку! Согласен? Еще бы! Для того и приехал! Как же я рад всех вас, чертей, видеть! Нет, я и вправду соскучился! А помните, как мы у заречных выиграли два ноль?
