Так он думал, бережно оглаживая ее неподражаемое тело. Он любил, взобравшись на гладкую возвышенность той удивительно содержательной части ее тела, которую бездушные медики зовут почему-то тазом, замереть там перед заманчивым и трудным выбором – отправиться ли к покатым, податливым, припудренным жеманной бледностью ягодицам, либо осторожно, чтобы не поскользнуться, перебраться на талию и оттуда спуститься на пружинистую лужайку живота; либо кинуться с отвесного обрыва и угодить в мягкую расщелину, что сужаясь, ведет в скрытый мелкими зарослями набухший чудесной влагой грот. Либо, съехав с ее плавных чресл, пройти по внешней бархатной стороне бедра, дотянуться до окатыша коленки, затем повернуть вспять и, соскользнув на полпути, застать врасплох его внутреннюю сторону, что глаже стекла, нежней запястья и поэтичней первого свидания. Просунуть ладонь туда, где кожа сохранила глянцевую девичью упругость, и где само присутствие его грубой руки кажется неуместным и оскорбительным. Забраться и бродить по изнеженному сахарному предместью, чьи млечные пути ведут все в тот же мерцающий грот. Подобраться к его створкам, похитить проступивший наружу драгоценный елей и, стыдясь, тайком донести его до жадного языка, добавляя в него для вкуса запах ее волос и подмышек…
И все же, если эти чудные сокровища принадлежат ему, и если она назвалась его невестой – для чего ему нужна ее любовь, ее преданный взгляд и нескрываемое обожание? Зачем ему, чтобы она, думая о нем, ощущала восторг и слезы в уголках глаз? Откуда это желание поселить в ней тревожно-радостное, ни на что не похожее и, по сути, гибельное чувство? Да потому что ее любовь к нему – единственная гарантия, что она всегда будет с ним, а, значит, он будет жить!
Он раздвинул носом ее густые волосы и поцеловал в шейку. Затем со значением скользнул губами по плечу и спустился на спину. Она, чтобы охладить его пыл, к которому была пока не готова, выбралась из его объятий и повернулась к нему лицом.
«Расскажи мне что-нибудь еще…» – хотела сказать она, но его необычайно серьезный взгляд остановил ее.
– Что? – спросила она.
– Никому тебя не отдам! – попытался улыбнуться он.
– Глупый! – рассмеялась она и спрятала лицо у него на груди. – Ты, кажется, начал рассказывать, как жил без меня…
– Ну, как… Как и положено: удалился от мира и пил… Да, кстати, забыл тебе рассказать… – оживился он и принялся вспоминать, как находясь в прострации, неожиданно нашел утешение в Дебюсси, как открыл для себя странные, ни на что не похожие сочетания удивленных случайным соседством звуков, которые плыли по гостиной, струясь, дрожа, замирая, трепеща, скользя, дерзя, тая и воскресая. Оказалось, что музыка живет во всем: в парусах, в лунном свете, в тумане, в шагах на снегу, в ветре на равнине, в дельфийских танцовщицах, в арабесках, в затонувшем соборе, в девушке с волосами цвета льна. Надо только ее услышать и извлечь.
Она слушала, затаившись, но вдруг отстранилась, дотянулась до его губ, быстро поцеловала и снова спряталась.
– Ты знаешь, – воодушевился он, – перед отъездом я собирал вещи и совершенно случайно наткнулся глазами на Блока. Дай, думаю, возьму. И так удивительно оказалось, что он совпал с Дебюсси! Ну, не мистика ли? Я уже тогда понял, что все у нас будет хорошо!
– Но пить не перестал! – раздался ее смешок.
– Не перестал… – сознался он. – Представляешь, он, оказывается, знал о нас с тобой еще сто лет назад! Все знал! Наперед! Знал и сообщил самым убедительным и нетленным образом!
– Что знал?
– Все! Даже то, что мы встретимся осенью!
– Ну уж… Тогда обязательно надо почитать… – млея, пробормотала она.
– Я сам тебе почитаю! – заторопился он, словно боясь, что читая самостоятельно, она запачкается гуталином его неприглядных размышлений тех ужасных дней. Как объяснить ей, что всех строчек поэта, переплавленных в тигле его души, хватило лишь на четыре строки!
– А что с нами будет – тоже знал? – также расслабленно пробормотала она.
– Знал, – подумав, ответил он. – Про меня точно знал!
– И что? – заинтересовалась она.
И он торжественным глухим голосом продекламировал отлитое в бронзе его сердца четверостишие:
