Через неделю после их первой близости Наташа побывала у него дома. Вера Васильевна, взглянув на нее, поджала губы и всю их встречу оставалась крайне немногословной, покинув их при первой же возможности. Оставшись с сыном наедине, она каркнула о будущей невестке с прозорливостью вороны:
– Хлебнешь ты с ней горя, сынок…
Сынок он у нее был только в тех случаях, когда слова ее тянули на пророчество.
– Как же так! Ведь еще недавно ты мечтала, чтобы я на ней женился! – возразил он.
– Мало ли о чем я когда-то мечтала! – отвечала Вера Васильевна с норовом.
– Тогда что не так?
– Гордячка она. Не для тебя. Будешь у нее всю жизнь на побегушках…
– Ну, так я не прочь ей послужить! – обиженный приговором, бросил он с вызовом. Будь это сто лет назад, не видать бы ему родительского благословения.
У них наладилось подобие семейной жизни. Теперь он почти все вечера проводил у нее и оставался до утра, за исключением тех случаев, когда его мнительная мать ни за что не желала ночевать одна. Они ужинали с сухим вином, орошая им те забавные экзотические деликатесы, которые он привозил с собой. Например, суп по-нормандски, салат «Парадиз», заяц под чесночным соусом с картофелем «Дофинэ», с молоком и сыром. Или фрикасе из курицы, суп по-версальски, улитки по-бургундски, чечевица по-эльзасски и шпигованные баклажаны по-гасконски. А то и мидии с кориандром и фламбэ из фуа-гра со свежими ягодами. И пусть на вкус все эти блюда часто оказывались пресными и менее звучными, чем их названия, но они возбуждали в ней шаловливое любопытство, которое он всячески поощрял. Он никогда не спрашивал, любит ли она его, потому что то улыбчивое и ровное внимание, которое она ему дарила, его вполне устраивало. А если женщина, к тому же, ложится с тобой в постель, то требовать от нее каких-то иных доказательств любви может лишь свихнувшийся эгоист.
Просыпаясь, он на цыпочках торопился на кухню, чтобы приготовить кофе, собрать на стол и дождаться, когда она, трогательно сонная, опустошит сливной бачок, отразится в зеркале, скинет халат и короткую сорочку, затем сверкая и подрагивая белоснежными следами бикини, влезет в душевую кабину и, облив себя блестящей водой, огладит грудь, живот, подмышки, пах. После этого взъерошенным полотенцем разотрет упругую кожу, натянет тугие полупрозрачные слипы и набросит халат. Щеткой расчешет потрескивающие волосы, соберет их на затылке в узел и назначит им в надзиратели серебряную заколку. После этого выйдет, розовая и обворожительная, поцелует его в щеку и сядет пить кофе. Коротко расскажет, где она собирается сегодня быть и попросит не тратить его драгоценное время на поиски сомнительных деликатесов. Пусть он лучше сам приготовит что-нибудь простое и легкое. И не стоит звонить ей раньше одиннадцати. Как быстро, однако, бежит время – через неделю Новый год! Кстати, не пригласить ли им на новогоднюю ночь всех ее подруг с их мужьями? Между прочим, хороший повод со всеми разом познакомиться. У нее замечательные подруги, просто замечательные, она им многим обязана! Сегодня с утра ей нужно на Петроградскую, и потом она будет в разъездах, иначе попросила бы довести ее до Кузнецовской и забрать оттуда вечером. Что он собирается делать днем? Как обычно? Ну, хорошо, значит, вечером увидимся. Спасибо, Димочка, за завтрак: ты у меня такой заботливый и внимательный! Ты готов? Что ж, вперед!
Иногда он натыкался на стену ее плохого настроения, и тогда ему казалось, что близость не делает их ближе. Как ни грустно было сознавать, но телесные утехи для нее пока значили больше, чем его любовь. Выходило, что все их отношения тянет на себе его мощный передний привод, а она – лишь прекрасная западня для потерявшего нюх ловеласа.
Он, как и обещал, занялся бегом и вскоре похудел на четыре кило, за что удостоился ее похвалы. Она разрешила себя сфотографировать, придирчиво отобрала из всех фотографий две, какими он и украсил бумажник и свой рабочий стол.
