Необязательные эпилог и примечания - страница 8

* ...Бурчалкин ...текст былины срамной. «Бабушка и Василек» называется... — Ю. Буркин. «Бабочка и василиск». Этикетки на пачках с его одноименной книгой почему-то называли ее «Бабушка и Василиса».

* ...Воха... — Воха, он Воха и есть. Известнейший в СССР, а затем — «в странах бывшего СССР» фэн Володя Васильев.

* ...Кудряшкин... — красноярский писатель-фантаст Леонид Кудрявцев.

* ...Фискалкин... заморские гусли-самогуды... — писатель Фисенко одним из первых стал писать на компьютере, что вызвало зависть у пишущей братии.

* ...В каравае спрятаны вещи хитромудрые, что бежать тебе помогут. Во-первых — пилка-самопилка, во-вторых — лесенка-чудесенка... — Сейчас, наверное, уже мало кто помнит, что «лесенкой-чудесенкой» в детской литературе когда-то называли московский метрополитен.

* ...«Полчища несметные!» — догадались богатыри.

«Богатыри!» — догадались полчища... — Намек на известный анекдот «про Штирлица».

* ...стал молотить супротивничков им, приговаривая:

— Ах и крепкий татарин, не ломается! Не ломается, да не сгинается!.. — Цитата из былины.

* ...икрой заморской, баклажановой... — Из фильма «Иван Васильевич меняет профессию».

* ...Одел Иван шлем, тут Владимир невесть откуда булаву трехпудовую выхватил и ударил его по головушке. Засверкали в глазах дурака звездочки.

— Будь же богатырем княжецким отныне! — воскликнул Владимир. Иван, ошеломленный, под гогот сотоварищей, шатаясь, двинулся к выходу... — Слово «ошеломить» имеет, между прочим, именно это происхождение: ударить по шлему.

* ... — Любовью оскорбить нельзя, — произнесла княгиня наставительно... — из «Собаки на сене».

* ... — Открой, жена неверная! — раздался его взволнованный голос. — Открой немедленно, я слышал в твоей комнате голос мужчины... — Намек на сцену с Херубино из «Женитьбы Фигаро».

* ...Федот-стрелец, удалой молодец... — Персонаж в русской литературе появившийся сравнительно недавно с легкой руки талантливого кино— и театрального актера Леонида Филатова.

* ...Что ты молодец не весел, что ты голову повесил? — поинтересовалась Марья... — Вдруг из «Конька Горбунка» Ершова.

* ... — А я боли не боюсь! — похвастался Кубатай. — Делай что хочешь, только усы мне не брей... — Пытка эта — «подстригание уса» — была выдумана импровизационно, представьте же наше изумление, когда мы узнали, что оная действительно имела место у некоторых азиатских народов, у которых усы являлись национальным «символом мужского достоинства», в частности — у киргизов.

* ...Теперь он при монастыре Киевской богоматери звонарем работает. Глаз у него один вытек, скрючило всего, оглох... — Намек на Квазимодо из «Собора парижской богоматери».

* ...Гнев, о бояны, воспойте Ивана, иванова сына... — Перефразировка начала гомеровской «Иллиады» — «Гнев, о Афина, воспой Ахиллеса пелеева сына...» Обращение к Гомеру не случайно, т.к. дальнейший рассказ о приключениях богатырей на море калькирует эпизод из «Одиссеи».

* ...А еще два странных типа из заморских дальних стран,

Смолянин, толмач известный, и крутой мудрец...

— Имен не надо! — крикнул Кубатай, выхватывая саблю. Воха втянул голову в плечи и робко допел:

— Пам-пам... — Это непростительная выходка. Один из немногих случаев, когда читатель, не знающй, кто стоит за тем или иным персонажем, останется в полном недоумении. А суть — в имени Алана Кайсанбековича Кубатиева. Выходка непростительная... но мы простили ее себе, потому что уж очень смешно было.