— Но теперь она знает, что ты был там. — Люк взглянул на него скептически. — Искал какой-то таинственный ключ, вот как. Очень интригующе — ты не можешь этого отрицать. И ты должен понимать, что мы с Майклом сгораем от любопытства.
По правде говоря, он и сам знал немного.
— Ключ — фамильная реликвия.
— Тогда почему он у Хатауэя? — в своей вкрадчивой манере поинтересовался Майкл, его каштановые брови вопросительно поползли вверх. — И что еще важнее, почему ты не посвятишь нас в эту историю?
— Справедливое замечание, — согласился Люк.
— У вас обоих полно собственных тайн, — раздраженно ответил Алекс, хотя злился он скорее на себя. Он не только не обнаружил ключ, вдобавок обнаружили его самого. Да еще поддался порыву — а ведь он никогда не действовал под влиянием минутных желаний — и в самом деле поцеловал полураздетую леди Эмилию. Мало того что она была невинной девицей, но еще и последней женщиной в Лондоне, которой ему было позволительно касаться. Между их отцами стояла многолетняя вражда, которая, как предполагал Алекс, была следствием их ссоры в далекой юности. Однако из-за проклятого ключа он и сам увяз в этом деле. Ясно, что леди Эмилия не знала, кто он такой. Но когда узнает — а она узнает, потому что они обречены встречаться на светских собраниях, — ее следующий шаг может повлечь за собой целую лавину бед. Лавина зацепит и его, потому что Хатауэй захочет выяснить, что именно Алекс искал в его доме.
Но она казалась такой хрупкой, такой бледной в лунном сиянии, с голыми плечами и полуобнаженной грудью, ее ресницы сомкнулись…
Что ж, черт возьми, может, он действительно питает слабость к красивым барышням, попавшим в беду. А еще он любил детей, одиночество и астрономию, потому что звезды и безграничное пространство ночного неба его просто завораживали. И поскольку Алекс никогда не знал родной матери, он обожал бабушку, отчего, кстати, и оказался теперь в таком опасном положении. Однако из всего вышеперечисленного сплетники поверили бы лишь в слабость к прекрасным дамам, и не обязательно попавшим в беду.
— Я был бы благодарен за сохранность тайны, потому что это крайне важно для моей бабушки. Я знаю только что много лет назад, точнее десятки лет назад, у сестры деда была незаконная связь с отцом лорда Хатауэя. Она была молода и не замужем. У него уже была семья, и он повел себя бесчестно. Она умерла от несчастного случая, а он погиб на дуэли, от пистолета моего дедушки. При чем здесь этот ключ, — добавил он тихо, — мне и самому не ясно.
— Интересно, — заметил Майкл.
— Согласен, — подумав, кивнул Люк. — Хорошо, в таком случае можешь считать, что тема исчерпана. Когда — или если — захочешь продолжить, я весь к твоим услугам.
Все трое отлично понимали, что такое личная жизнь и ее тайны, и разговор зашел о новой политике лорда Ливерпуля, по большей части в одобрительном тоне, потому что личное мнение приберегалось для той минуты, когда можно будет поговорить с глазу на глаз. Когда опустела вторая бутылка виски, Алекс ушел из клуба. К этому времени он успел забыть соблазнительную дочку графа Хатауэя.
Но может быть, он лишь убеждал себя в том, что забыл?
Должно быть, с ней что-то неладно. Иначе как объяснить, что сборы на бал ее совсем не радуют? Разве не полагается молодым леди часами обдумывать наряды, предвкушая блеск и фривольность бального зала, бесконечную череду светских удовольствий? Какое платье надеть, чтобы выглядеть ослепительно и заставить всех джентльменов вокруг пасть к ее ногам? Но Эмилия перебирала свои платья без всякого интереса.
Она остановила свой выбор на платье небесно-голубого щелка. В угоду тете Софи, потому что та была просто в восторге от цвета, когда портниха разложила этот шелк среди отрезов тканей и мотков кружев. Потом тетя с энтузиазмом помогала снимать мерки — казалось, это будет продолжаться целую вечность.
Эмилия знала, что отец потратил на ее гардероб целое состояние. Однако у нее было неприятное чувство, что в этом экстравагантном поступке им двигала вовсе не отцовская щедрость, а желание устроить выгодный брак.
