— Роберт и Джеймс?
— Лакеи, — иронично подсказала она.
— Вы на короткой ноге со слугами, даже знаете их по именам. — Отец сердито нахмурился.
Да, она была дружна со слугами. По крайней мере пока росла, запертая в отцовском поместье, других друзей у нее не было. Поэтому она была лишена снобизма. Откровенно говоря, слуги были ей куда ближе и роднее, чем собственный отец. Когда Эмилия наконец прибыла в Лондон дебютировать в свете, для нее оказалось само собой разумеющимся, чтобы и здесь обращаться с прислугой в дружеской манере.
— Вероятно, вы забыли закрыть ящики, — предположила она, потягивая золотистый напиток, в душе гадая: зачем джентльмену, аристократу подвергать себя риску, вламываясь в дом отца, чтобы шарить в ящиках стола? Он искал не деньги. Она поверила, когда он сказал, что деньги здесь ни при чем. Его одежда, манера держаться… Нет, он явился в их дом не из-за денежных затруднений.
— Я мог бы забыть запереть один ящик, но оба? — сказал отец раздражительно. Он осушил стакан и отставил его нетерпеливо. — Идем наконец?
Разумеется, подумала она, послушно вставая. Возможно, сегодня вечером ей не придется смертельно скучать, как обычно.
Возможно, украшенный драгоценной брошью тюрбан — это было уже чересчур, но какое он произвел впечатление! София Маккей не спеша прошлась мимо группы почтенных мамаш, не обращая ни малейшего внимания на их язвительные взгляды. Признаться, было ужасно приятно чувствовать себя столь шокирующее оригинальной. Так было всегда, и она любила потакать собственным вкусам, даже если они могли показаться кому-то слишком дерзкими. Уильям всегда поощрял ее и часто шептал на ушко, что обычные женщины скучны ему до слез.
Как же она тосковала по нему! По руке, сжимающей ее руку; веселым раскатам внезапного смеха, когда она пересказывала ему забавную сплетню; ровному дыханию в темноте спальни, когда он засыпал…
Расправив плечи, она оглядывала роскошно одетую толпу. Присутствовало множество важных особ — сразу видно, официальное открытие сезона!
Однако если она намеревалась как следует присматривать за племянницей, следовало, по крайней мере, знать, где сейчас может находиться Эмилия. У девочки — хорошо, надо признать, что Эмилия больше ребенок, — была странная привычка прятаться по углам на таких мероприятиях, как сегодняшнее. Разумеется, светские кавалеры все равно не обходили ее вниманием, но Эмилия никогда раньше не отличалась робостью!
В конце концов, она была дочерью своей матери, ее повторением, с головы, сияющей золотом волос, и до пят. Как она, неустрашимой.
Что за чудесное слово! Оно очень нравилось Софии, и она полагала, что его можно применить ко всем женщинам ее семьи. Эмилия, несмотря на ее недуг, была столь же независима, как и красива.
— София, как приятно, что и вы сегодня здесь! И насколько я вижу, не изменяете своему восхитительному вкусу.
Обернувшись, София увидела седовласого джентльмена. От нее не укрылась веселая искорка в его глазах, когда он склонился к ее руке. Потом он выпрямился, и она могла полюбоваться его безупречным, как всегда, вечерним костюмом, аккуратно зачесанными назад над высоким лбом волосами и небольшими, тщательно подстриженными усиками, которые он любовно холил и лелеял. О сэре Ричарде она всегда — разумеется, втайне — допускала весьма смелые мысли.
Когда-нибудь, возможно, она захочет снова выйти замуж. Конечно, Ричард Хэйверс значительно старше ее, но он, без сомнения, мог бы стать прекрасным мужем, равно как сейчас был ей прекрасным другом. Она доверительно сказала:
— Я, как только сюда приехала, все думаю: может быть, мой турецкий наряд выглядит слишком вызывающе на вкус некоторых? Надеюсь, я не выгляжу так, словно у меня на голове огромный пчелиный улей?
— Вовсе нет. Но по моему мнению, это преступление — прятать такие чудесные волосы.
Он казался таким робким, что она не сумела удержаться от смеха.
— Всегда дипломат! Очень хорошо. Когда я уезжала из дому, мне казалось, что я выгляжу в высшей степени смело. Но сейчас я готова переменить мнение. И не потому, что присутствующие таращат на меня глаза так, будто я сумасшедшая, а потому, что здесь чертовски жарко, если честно. Не понимаю, как восточные мужчины могут это выносить.
