— Они носят такую одежду, чтобы спастись от палящего солнца. А вы, — коротко заключил он, — находитесь в безумно переполненном бальном зале в Лондоне унылым весенним вечером. Кстати, могу я надеяться, что вы подарите мне танец?
Она изогнула брови и улыбнулась с притворной застенчивостью, в душе наслаждаясь флиртом:
— Если обещаете не вальсировать столь безудержно, что мой тюрбан свалится и покатится по полу. Это было бы воплощением дурного вкуса. Боюсь, значительности моей особы будет нанесен непоправимый урон.
Ричард тихо рассмеялся.
— Но сначала мне нужно отыскать племянницу. Вы, случайно, не видели леди Эмилию?
— И в самом деле, только что. Должен заметить, она всегда выглядит изысканно, но сегодня вечером девушка особенно хороша.
— Прошу вас, укажите направление — где она, если вас не затруднит!
— Я сделаю больше — проведу вас к ней. — Он галантно предложил ей руку. — В такой сутолоке вы будете пробираться целую вечность, а она выбрала весьма укромный уголок.
Через минуту перед глазами Софии мелькнул небесно-голубой шелк юбки, но колонна закрывала обзор и не давала возможности увидеть его обладательницу. Грустно вздохнув, она сказала:
— Снова прячется!
— Все джентльмены заинтригованы ее манерой принимать избранные приглашения на танец за один вечер и отвергать все остальные. Если бы она желала сделаться более привлекательной в глазах молодых людей, то не могла бы выбрать лучшего способа. Когда она вознаграждает джентльмена танцем, это всем бросается в глаза.
Справедливое замечание, но София знала правду. Эмилия предпочитала сидеть, чтобы не переутомиться. Как правило, Эмилия была вполне здорова, но танцы отнимали слишком много сил, что могло спровоцировать приступ. Племянница была достаточно благоразумна, чтобы этого не допустить.
— Она не нарочно, — сказала София, почувствовав некоторое желание защитить девушку. — Если говорить откровенно, она скорее хочет избежать внимания, нежели его привлечь. Не сказала бы, что она застенчива, однако действительно, она предпочитает шумным балам более спокойные развлечения.
Ричард похлопал ее по руке.
— Я далек от критики, моя дорогая. Я всегда думал, что быть «несравненной королевой сезона», должно быть, ужасно скучно. Все время находиться в толпе льстивых мужчин с букетиками и дурно сочиненными стишатами про глаза, губы и свидания под луной! Должно же быть что-то хорошее в том, что я миновал возраст цветущей юности. Вообразите — вздумай я пасть к вашим ногам, чтобы объясниться в вечной любви, вам пришлось бы помогать мне снова встать. Это совсем не романтично, а какой ужасный удар по моему самолюбию!
Он был по-прежнему строен и мог похвастать отличной фигурой. Так что София сомневалась, что ей пришлось бы подставлять ему плечо. В том же веселом тоне она заметила:
— А я вовсе не стала бы прижимать руку к груди или падать в обморок, поэтому, как мне кажется, мы могли бы не прибегать к театральным приемам. Никогда, даже в юные дни, меня не прельщали, охваченные страстью мужчины, падающие на колени; предпочитаю разумный, взвешенный подход во всех делах, в том числе и сердечных.
Он заглянул ей в глаза:
— Я рад, что мы пришли к соглашению. Когда придет время объявить о наших чувствах, мы сможем поговорить о них разумно и спокойно. Прошу засвидетельствовать мое почтение леди Эмилии, да не забудьте о моем приглашении на очень размеренный вальс.
С этими словами он повернулся и исчез в толпе. София смотрела, как он уходит, прислушиваясь к биению своего сердца. Чтоб ему провалиться, этому Ричарду! Похоже, он оказался достаточно умудрен, чтобы заметить — в последнее время его персона слишком волнует ее чувства. Боже правый, они столько лет были друзьями! Когда же все изменилось?
Но она подумает об этом позже. Сейчас ее призывает долг по отношению к дочери сестры.
Стоя за колонной, Эмилия не замечала приближения тетки; ее смятенный взгляд был устремлен в угол огромного бального зала. София по опыту знала — Эмилия неспроста старается сделаться невидимкой. Иначе ее замучают поклонники, что может по вполне понятным причинам ухудшить самочувствие. По мере того как Эмилия взрослела, приступы посещали ее все реже и реже. Доктора даже внушали надежду, что когда-нибудь она вообще о них забудет. Но пока что ее дыхание время от времени сбивалось. Как и отец, Эмилия была намерена держать это в строжайшем секрете, так что ей частенько приходилось иногда исчезать в укромном уголке.
