Десять лет Альбрехт боролся за свободу Пруссии. Он твердо и весьма ловко отклонял требования своего дяди признать второй Торнский мирный договор и принести присягу. Однако при этой твердости Альбрехт был не слишком хорошо знаком с внешнеполитическими реалиями. Непринужденность, свойственная натуре молодого великого магистра, граничила в нем с порывистостью: он жаждал деятельности и слишком легкомысленно судил о действительном положении вещей. Он несколько переоценил обещания, которые давались ему в Германии, и те силы, за счет которых он собирался поправить весьма неустойчивое положение ордена. Он строил грандиозные планы, давая при этом волю своей фантазии, однако при ближайшем рассмотрении ничего не мог изменить или создать заново. В нем было больше страсти и молодости, чем во Фридрихе Саксонском, и он обладал более яркими духовными задатками и темпераментом, поэтому гораздо активнее сопротивлялся той участи, которой, как ему казалось, земли ордена пока могли избежать; что касается политической линии, то уже предшественник Альбрехта придерживался более категоричной позиции, целенаправленно укрепляя государство изнутри.
Сначала Альбрехту без особого труда удавалось оттягивать церемонию принесения присяги, поскольку польско-литовскому государству угрожала Москва, и все его силы были сосредоточены на востоке. Поэтому великий магистр видел в Москве своего союзника и намеревался с ее помощью противостоять притязаниям ближайшего соседа. Эта политическая комбинация тотчас же переросла в широкомасштабную систему противостояния Польше, которая, кроме ордена, должна была включать в себя императора, Саксонию, Бранденбург, Данию и Москву. Однако построение этой системы, которое взял на себя Максимилиан, завершено не было, и она так и не начала функционировать, поэтому Альбрехту пришлось отложить наступление на Польшу, которое ему буквально не терпелось начать. Союз же, который император заключил с великим князем Московским, перестал существовать, когда Максимилиану удалось прийти к соглашению с Ягеллонами, которым принадлежали и польская, и венгерская короны. Брачный договор, гарантировавший дому Габсбургов корону Стефана, польскому королю давал полную свободу действий в отношении орденского государства. Позабыв о высоких словах, произносимых им некогда, Максимилиан продал имперское право на земли ордена за корону негерманского государства: династический интерес возобладал над долгом перед Германией.
И хотя рассчитывать на Максимилиана не приходилось, великий магистр по-прежнему пытался найти в нем поддержку своей политике. Он сам заключил союз с Москвой, который император вскоре снова разорвал. А в 1519 году, когда Максимилиан I скончался, уже не орден, а польский король начал войну. В апреле 1521 года в Торне было заключено перемирие сроком на 4 года. Альбрехт сохранял прежние позиции. Он так и не принес присягу польскому королю и по-прежнему не признавал второй Торнский мирный договор. Войска должны были покинуть вражеские территории. Но какое-то решение, в конце концов, надо было принимать, и великий магистр пытался это сделать, хотя выбрал он для себя иной путь, нежели его предшественник. Пока все его попытки лишь отнимали средства и не приносили никакого ощутимого результата; только и оставалось надеяться, что следующее предприятие будет успешнее. Собственно, в самой Пруссии рассчитывать было уже не на что. Ждать помощи можно было лишь из старой Германии. Четыре года перемирия, отпущенные великому магистру Торнским соглашением, были потрачены на активную «агитацию» за прусское дело.
Однако за эти четыре года изменилось отношение самого великого магистра к возложенной на него задаче: было бессмысленно отстаивать право на жизнь прусского государства ради духовного ордена, во главе которого он был поставлен по политическим соображениям. К такому заключению великий магистр (ему было уже за 30, и жизнь ждала от него теперь истинно мужских решений) пришел не в Пруссии, которая была в стороне от новых религиозных движений, а в самой Германии. С трудом были собраны деньги на эту поездку. 10 апреля 1522 года великий магистр покинул Кенигсберг. Ему предстояло вернуться туда лишь через три года, уже в качестве светского правителя. Под натиском бесконечных исканий пал его прежний мир, и иной мир постепенно занимал его место.
