Немецкий орден - страница 41

владения ордена перестали делиться на епископства и провинции, как предписывала церковь, а целиком перешли под власть папы; братья вышли из-под юрисдикции епископа, получив право самостоятельно проводить богослужение в орденских церквах и взимать десятину вместо епископа, — одним словом, церковная структура понесла серьезный ущерб, поскольку орден разрастался и богател, упрочивая тем самым положение папы по отношению к епископату. Папа всячески поддерживал наступление ордена к их общей пользе.

Поначалу венгерское духовенство легко смирилось с этим особым статусом братьев. В 1213 году епископ Семиградский предоставил им право десятины. Он не слишком об этом задумывался, пока речь шла лишь об особом статусе братьев ордена, прежде всего священников, о некоторой части орденских церквей и не сулящих особого дохода землях. Но положение вскоре изменилось. В Семиградье орден включился в процесс германской колонизации: еще несколькими десятилетиями раньше мощная волна колонизации достигла восточных рубежей Венгерской державы. Орден тоже стал наводнять Бурценланд переселенцами из Германии. При этом братья лишь продолжили то, что уже было начато до них. Об этом свидетельствует и тот факт, что лишь через год после своего прибытия братья сообщают нам о «проживающем там немецком населении». Десять лет спустя германская колонизация, видимо, достигла уже немалых успехов. В 1222 году король Андраш повторно передал Бурценланд великому магистру Герману и его братству, адаптировав ранее заявленные привилегии к новой ситуации. Теперь братьям было разрешено строить уже не деревянные, а каменные города и крепости. И судью им надлежало теперь избирать не только для ордена, но для всего населения. К этим правам присовокуплялись и другие, в частности, право на чеканку монет и расширение орденских земель за счет язычников куманов.

Великому магистру показалось, что развитие бурценландской колонии набрало обороты, и теперь он может вплотную приблизиться к достижению своей цели. Еще в декабре 1222 года он просил папу утвердить документы, подписанные венгерским королем. В начале следующего года папа поручил одному венгерскому епископу назначить в Бурценланд декана, поскольку орден напрямую подчинялся папе; ведь в стране, подвергавшейся опустошительным набегам язычников, которым теперь противостояли братья, было не так уж мало священнослужителей. К концу года папа запретил епископу Семиградья принимать Бурценланд под свою юрисдикцию, поскольку орден успешно противостоял набегам язычников и добился того, что число верующих в стране счастливым образом приумножилось, на страх неверным и на благо христианству.

Весной 1224 года был сделан решительный шаг. Послание Гонория III, обращенное к ордену, гласило: «Просите Вы, дабы Бурценланд перешел под власть Святейшего Престола, и обещаете, что верующие охотнее потекут в вашу колонию и что может так статься, что земля, вовсе лишенная землепашцев, легко будет заселена, и число ее жителей счастливым образом приумножится, на страх язычникам, на благо верующим и к немалой пользе Святой земли». Согласно этой грамоте папа давал Бурценланду имя святого Петра и принимал его под особую защиту Святейшего престола.

Эта мера означала не что иное, как превращение бурценландской колонии в государство и фактический выход ее из-под власти венгерской державы. Теперь стало очевидно, чего хотел Герман для своего ордена. В отличие от многих других монашеских и рыцарских орденов в восточной немецкой области колонизации, Немецкий орден не мог довольствоваться ролью землевладельца, который сидел бы на подаренной ему земле вместе с немецкими колонистами, пополняя казну за счет податей. Он попытался использовать заселение восточных земель для создания орденского государства. Особый церковный статус ордена послужил стартовой площадкой для реализации этого намерения. И, разумеется, орден намеревался строго следовать христианской идее и своим задачам, заселяя языческие земли немцами-христианами, что должно было служить укреплению христианства. Важно, однако, отметить, что это государственное образование в Семиградье опиралось на движение немецких колонистов, именно это и заставило орден задуматься о собственной государственности. Прусское государство Немецкого ордена возникло уже как миссионерское: немецкое население, которым заполнились его владения, никак не влияло ни на природу, ни на идею этого самого государства; здесь же немецкие поселенцы уже успели прижиться на новых землях ордена, что и навело братьев на мысль об образовании государства. Бурценланду надлежало стать самостоятельным немецким колонизационным государством, руководимым братьями, которое обладало бы несомненной ценностью для христианского мира в силу своего географического положения: Бурценланд граничил с языческим народом и, кроме того, мог служить перевалочным пунктом на пути в Святую землю. Эта попытка построения государства еще отчетливее, чем аналогичный прусский опыт, показывает, как глубоко Немецкий орден был связан с судьбой своего народа: с самого начала орден участвовал в великом продвижением Германии на восток, создав для него своего рода государственный людской резерв, которого так не хватало в восточных землях.