Второго некромансера Тям игнорировал напрочь и будто не замечал вовсе, изо всех сил таща леди Кай к тому, который с плеткой. А тот, в свою очередь, просто сверлил Осси своим единственным, налитым кровью глазом, переводя взгляд с лица девушки на жезл в ее руке и обратно.
«Кажется, я начала понимать…» — протянула Хода.
— Кажется, я тоже, — прошептала Осси Кай.
По всему, некромансер, к которому, выбиваясь из последних сил, подтаскивал Тям свою подругу, был знаком ему давно, и звали его Ревалл Линн.
Слишком много совпадений было в пользу этой гипотезы. Включая сюда и хмурые взгляды, которые бросал этот красавец на жезл, который Осси уже привыкла считать своим, и совершенно необъяснимую тягу Тяма к этой нежити. Гипотеза эта на первый взгляд казалась совершенно фантастической и невероятной, но при более внимательном рассмотрении и после некоторых раздумий — возможной и вполне даже реальной.
Осси остановилась, не дойдя до некромансера десяток шагов.
Тям, сообразивший, видимо, что сокращать эту дистанцию девушка уже не собирается, отпустил руку, за которую цеплялся все это время, и прошел немного вперед. Прошел и замер эдаким пограничным столбиком абрикосового цвета, заняв позицию ровно посередине между двумя высокими сторонами.
Осси не двигалась. Некромансер — тоже. Только сверлил ее своим тяжелым взглядом, ничего хорошего не сулящим и никаких приятных чудес не обещающим. При этом на бывший свой жезл он больше не глядел вовсе, видимо, потеряв к нему всякий интерес. Зато на Осси смотрел пристально и не моргая.
Леди Кай к этому времени уже рассмотрела разупокоенного внимательно и полностью и теперь начинала потихонечку недоумевать: зачем же ее сюда притащили, коль скоро все равно ничего не происходит. А начинать разговор первой ей не хотелось.
Как-то не с руки ей это было, да и не по этикету, который, раз не нами придуман, то и не нам нарушать. А потому она принялась рассматривать некромансера по третьему разу, начиная уже потихонечку терять терпение и все больше подумывая о том, чтобы повернуться и отправиться восвояси, а затем метнуть оттуда припасенный кристалл…
И вдруг она поняла, что диалог с разупокоенным давно уже ведется.
И ведет его Хода.
Трудно сказать, откуда вдруг снизошло на нее это знание. Просто вдруг поняла, и все. Почувствовала. Хотя почувствовать Стража трудновато и почти невозможно.
Тем не менее переговоры шли, причем полным ходом. Это Осси знала теперь наверняка, и сомнений в этом не было никаких. Трудно сказать, почему мертвый некромансер выбрал для разговора Стража, а не обратился напрямую к Осси. Но, наверное, были на то свои причины, и теперь ей оставалось только ждать, пока Хода не соблаговолит прерваться и сообщить ей, о чем, собственно, речь.
Словно почувствовав ее нетерпение, Хода приостановила свой неслышный разговор и начала быстрый, сжатый доклад:
«Это действительно Ревалл Линн, так что мы с тобой не ошиблись. Появился он тут сравнительно недавно, сменив какого-то другого, который был развоплощен. Что там случилось — не знаю… Он в подробности особо не вдавался. Да и вообще тип довольно мрачный и не особо, знаешь ли, приятный… Теперь что касается тебя… Собственно, договариваться нам не о чем — Тям обо всем уже договорился. Так что нас просто информируют».
— И о чем же нас информируют?
«Ну, похоже, складывается все нормально. В нашу, так сказать, пользу… Слезу он тебе отдаст. Не должен бы, но отдаст — Тям ее тебе выторговал…»
— Тям?
— Тям, Тям. От него тут, похоже, вообще много чего зависит… Не перебивай меня. И так сбиваюсь все время… В общем, Слезу можешь забирать — они мешать не будут. И выпустят потом беспрепятственно. Он так и сказал: “беспрепятственно”…»
Осси посмотрела на Линна, затем перевела взгляд на второго некромансера. Потом — на Тяма.
Ревалл Линн стоял все в той же позе и из-под надвинутого почти на глаза шипастого шлема сверлил леди Кай своим фирменным тяжелым взглядом. Не было в этом взгляде ни любви к ближнему, ни понимания, ни сочувствия. Была одна только ненависть ко всему живому и плохо скрытое сожаление о том, что приходится отпускать законную добычу вот так вот — запросто. По всему видно было, что отпускать некромансер не привык. Или отвык уже, что дела, в сущности, не меняло.
