Джентльмен улыбнулся:
— Конечно, вы правы. Это уже больше, чем деловые отношения. Меня зовут Кран... Кран Ранаван. Вашего имени, я так понимаю, лучше не спрашивать?
— Да, я стараюсь не произносить его вслух с некоторых пор. И далеким вы родственником приходитесь нынешнему главе Дома?
— Достаточно, чтобы спать спокойно, не боясь за свою жизнь, которую так часто любят отнимать честолюбивые наследники, отстоящие от вожделенного кресла на несколько ступеней.
Я ухмыльнулся. В разоткровенничавшемся состоянии этот джентльмен нравился мне больше, чем в официально-деловом.
— Хорошо. Завтра днем я наведаюсь на ферму, а затем отбуду по своим делам. Прибуду еще через несколько дней, чтобы провести тут еще кое-какую работу.
— Как скажете. На ферме всегда будет представитель Старого Дома, который окажет вашему управляющему любую помощь, а со мной вы сможете связаться через посыльного — он будет всегда ожидать вас снаружи.
— Доброго вам вечера, Кран.
— И вам доброго вечера, господин!
Помощники господина Крана в несколько ходок перенесли золото, он заверил меня, что все бумаги будут готовы в самое ближайшее время, и откланялся.
И все же интересно, чего в его показательно-«человеческом» жесте больше — желания решить семейные проблемы или надежды на получение хоть какой-то информации?.. Подозреваю, что все-таки второго — он так до конца и не поверил, что мое колдовство может оказаться сильнее многолетней преданности... Ну что ж, вот и посмотрим.
— Маранда, вы готовы служить мне? — Глянув в довольно суровое лицо женщины, я подумал, что у господина Крана есть еще и третья причина пересадить мне на шею свою домоправительницу: видимо, она была весьма непростой женщиной, ворчливой и язвительной.
— Готова, — сухо ответила она. Тем не менее знак лег четко — похоже, она и действительно собиралась служить мне верой и правдой, по крайней мере, так, как она сама это себе представляла.
— Маранда, вам нужна помощь? Я не сомневаюсь, что вы сможете прекрасно поддерживать дом в порядке, но сейчас, чтобы его в такое состояние привести, надо немало потрудиться, и я могу оперативно организовать еще несколько рабочих рук...
— Нет уж, спасибо! — проворчала эта леди, насупив брови и наморщив лоб. — Чтобы кто-то посторонний копался в доверенном мне доме — ни-за-что! — раздельно и четко проговорила она. — Заодно сама буду знать, что и где тут находится, а то небось последний раз тут все приводили в порядок ДО его постройки! — Похоже, насчет ворчливости и язвительности я сказал слишком мягко. Еще немного, и мне поставят условие, чтобы я возвращался не позже восьми часов.
— Хорошо. Тогда начните с той небольшой комнаты, вход в которую располагается слева в углу гостиной. После того как вы приведете ее в порядок, дайте мне знать — я буду наверху. Я нанесу на полу некоторые символы, и вот их нельзя будет трогать, даже пыль с них стирать. Это повредит вам, а не им. Вам понятно?
— Понятно, — согласилась женщина на удивление спокойно и даже посмотрела на меня с некоторым уважением.
Я поднялся наверх в комнату, которая станет моей спальней. Раздеваться и укладываться я не стал, а просто начал проводить цикл энергетических упражнений. Где-то через полчаса в дверь постучались:
— Господин, комната готова.
— Замечательно.
Я довел упражнение до конца и спустился вниз. Небольшая пустая комнатка и вправду выглядела идеально чистой — ни пылинки, ни соринки. Вооруженная шваброй, ведром и тряпкой, Маранда отправилась в решительное наступление на гостиную, а я приступил к своей работе.
Хотя дверь была закрыта, я буквально спиной чувствовал любопытство, исходящее от домоправительницы... Назвать Маранду по-другому у меня язык не поворачивался. Но любопытство не рабочее, как если бы она шпионила в пользу Крана Ранавана, а свое собственное — глубокое и какое-то очень личное...
— Если вам интересно, то можете посмотреть... — крикнул я через закрытую дверь. Своим острым слухом я расслышал отчетливое «хм!» и очень ясно представил себе поджимание губ пожилой леди, которой не пристало проявлять любопытство и стоило бы даже оскорбиться, что ее в этом заподозрили. Но оскорбиться и обидеться на меня она из-за знака не могла, и любопытство победило. Через пару минут дверь тихонько отворилась, и на пороге эбеновым изваянием застыла пожилая женщина, в которой всю жизнь дремала тяга к чудесам.
