Кучер высадил нас около изящной ограды, за которой был самый настоящий тенистый сад, как и следовало из названия, написанного на потемневшей бронзовой табличке у входа. Старые деревья с разросшимися кронами почти не пропускали солнечного света, образуя плотную крышу над головой. Довольно высокий, густой и очень живописный кустарник играл роль стен, разделяя немалую площадь сада на уютные, закрытые со всех сторон «полянки». В каждой полянке были установлены очень красивые открытые павильоны, в которых помещался стол, стулья и вообще все, что только может захотеться. Павильоны и их содержимое очень отличались друг от друга, дабы усладить любой вкус — от тяжелых, потемневших от времени столбов, массивной, почти черной мебели, устланной выделанными шкурами, и сложенного из крупных камней камина до почти невесомых тоненьких арочных переплетений сливочного цвета, опутанных вьющимися растениями. На каких-то полянках были искусственные озерца с водопадами, на других — сад камней, третьи утопали в невероятных цветах. В общем — на любой вкус! На каждую полянку вела узенькая дорожка, выложенная из камней явно более дорогих, чем пошли на ожерелья Салана. В центре сада возвышался большой старинный особняк, окна которого светились даже в дневное время. Особняк был почти незаметен, так как был по самую крышу опутан вьющимися растениями. Надо отдать должное, впечатление это производило...
— Неплохо... — сказал я задумчиво и обратился к Салану, который только что расплатился с кучером: — Слушай, а у нас денег хватит тут посидеть? Я понимаю, что золото тут везде в ходу, но мне кажется, что слиток — не самая удобная форма оплаты.
— Воистину так, господин, да только в «Тенистом саду» привыкли иметь дело с большими деньгами. Большая часть крупных сделок в городе заключается именно здесь — это своего рода хороший тон и почти что ритуал, как бы символ того, что сделка чистая и ее не стыдно «показать». Поэтому владельцы сада еще несколько веков назад позаботились, чтобы, с одной стороны, клиенты могли полностью уединиться и быть уверенными в конфиденциальности своих разговоров, а с другой — как бы пребывать на виду. И поскольку тут постоянно из рук в руки переходят довольно большие ценности, то разменять золотой слиток не представляется сложным — это сделает сам персонал, притом быстро и качественно. В свое время часть земель вокруг «Сада» старались скупить три банковских дома, притом война за них шла настоящая... Пожалуй, самая серьезная финансовая и кровавая война внутри Города за всю его историю... Потому что все понимали, какую немалую прибыль получит тот, кто будет сопровождать заключаемые в «Саду» сделки.
— И чем она кончилась?
— Как ни странно, миром. Все-таки банкиры в своем большинстве довольно прагматичный народ, и когда стало понятно, что из-за их деятельности под угрозой оказалось само существования «Сада» как финансового центра мира, ибо все меньше и меньше желающих было в нем «отдыхать», они договорились так, что все спорные территории делятся на равные части, и кому какая достается, определяет жребий. Так все и разрешилось.
— Неплохо... Так что к нашим услугам сразу три крупнейших банка этого мира?
— Именно так!
— И к какому ты склоняешься? Думаю, нам так или иначе понадобятся их услуги.
— По-моему — без разницы. Я никогда особо не собирал про них сплетни — не тот уровень был.
— Ладно, разберемся. А пока давай все-таки войдем внутрь, а то топчемся тут на пороге.
Как только мы вошли под арку, к нам из тени выступили несколько человек — двое явно охранников, хотя они и не были такими уж большими ребятами, и одеты они были почти в костюмы, но в их упругих движениях чувствовалась серьезная угроза.
— Могу я вам чем-то помочь, господа? — обратился к нам третий из появившихся из тени людей. Он выглядел как распорядитель, хотя его костюм был точно таким же, как и у охраны. В его голосе звучало серьезное сомнение — с одной стороны, он не допускал, что репутация «Сада» может быть кому-нибудь неизвестна, но с другой, наш внешний вид явно не соответствовал тому уровню, который был здесь принят.
