- Щелкни нас тоже на память, - попросила она, обнимая меня за плечи.
От Алисы пахло чем-то цветочным – едва уловимый запах, то ли духов, то ли шампуня, я в этом не разбираюсь, - но аромат был очень приятным. Странно, что я не обратила внимания, как пахла Аня, а запах Алисы так меня привлек… Но подумать об этом как следует не получилось – девушка уже отстранилась от меня и потянулась к Ане, чтобы забрать фотоаппарат.
- Моя прелессссссть, - прошипела Алиса, прижимая к груди камеру. – Эта самая дорогая вещь в нашем доме, дороже даже папиного ноута. Но ты, Тань, не думай, что у нашей семьи денег куры не клюют, вовсе нет.
- Она его в конкурсе выиграла, - пояснила Аня. – Алиса у нас гений, хотя почему-то все время косит под бездарность.
- Я? Гений? Да я самый последний ленивый бездарь из всех ленивых бездарей! – возмутилась девушка. – Если бы была гением, давно повесила бы фотик на плечо и без гроша в кармане отправилась автостопом до Парижа, чтобы сделать самую невероятную фотку Эйфелевой башни и получить за нее кучу бабла. Хотя, я и не люблю Францию, там все картавые… Ой, смотрите, чайка, их ведь можно кормить, правда?
Мы купили в ближайшем ларьке батон белого хлеба и уселись на набережной, чтобы покормить понравившихся Алисе чаек, к которым тут же присоединилось еще штук десять жадно кричащих и отпихивающих друг друга птиц – даже одинокий голубь сумел как-то затесаться в эту компанию. У самой воды было достаточно холодно, но кормить пернатых мне нравилось, в этом было что-то успокаивающее.
Когда батон кончился, мы стряхнули последние крошки в воду и решили двигаться дальше. Алиса взяла меня под руку и рассказывала о том, что в ее родном городе тоже есть набережная, но здесь, в Питере кажется, что вода повсюду, и это так странно – жить на островах. Аня чуть отстала, разглядывая балконы дома справа от нас, и я подумала, что это мой шанс задать интересующий меня вопрос.
- Я все хотела спросить, - начала я, едва девушка закончила свою мысль. – Кто твоя святая покровительница?
- В смысле?
- Ну, твоего имени нет в Святках, значит, тебя скорее всего крестили именем святой, память которой чтят в ближайший к твоему рождению день, - объяснила я, чувствуя себя вдвойне неловко от того, что Алиса продолжала держать меня под руку.
- А, вот ты о чем, - девочка улыбнулась. – Ну, день рождения у меня в апреле, нескоро еще, и, честно говоря, я вообще не представляю, какая у меня там святая. Родители меня не крестили.
- Как это? – ужаснулась я.
- Ну, у них особый взгляд на веру, - Алиса пожала плечами. – Они считают, что ребенок должен сам выбрать свой путь, а мама с папой не имеют права навязывать ему свои убеждения. Вот исполнится мне восемнадцать, может, покрещусь, если не увлекусь, к примеру, буддизмом.
- Но как же можно жить некрещеным? – недоумевала я. – А если с тобой что-то случится? Как твои близкие смогут за тебя помолиться?
- Вряд ли за меня будет кто-то молиться – ну разве что Аня, но она сама не слишком верующая, так что проблемы нет, - девушка улыбнулась.
- Я хотела бы за тебя помолиться.., - тихонько проговорила я, думая о том, как глупо, должно быть, выгляжу в глазах Алисы.
Ну, в самом деле, кто в наше время думает о Боге? В храм приходят, только если случается что-то плохое и пойти больше некуда, а чтобы всю жизнь жить с Господом в сердце – такое удается немногим. Особенно не осознают необходимость в спасении души молодые люди, которые слишком увлечены низменными удовольствиями, чтобы думать о том, куда их это все потом приведет. И Алиса… она так беспечно говорит о том, что не была крещена, словно собиралась жить вечно и у нее была куча времени, чтобы привести душу в порядок. А между тем, Страшный суд куда ближе, чем кажется, и что мы скажем, представ перед Господом? Как оправдаем свое наплевательское отношение к спасению?
- Я даже и не знаю, что тебе ответить, - Алису, казалось, смутили мои слова. – Никто еще не говорил, что хочет за меня помолиться, я даже толком не знаю, что это значит, но все равно спасибо тебе.
- За что?
- За намерение сделать меня хоть немного лучше.
