Утром 23 июня по приказу командующего КБФ была отправлена на восток и 18-я железнодорожная 180-мм батарея. Как писалось в расследовании, «на пути командование батареи получало ряд провокационных слухов даже от официальных лиц (некоторые начальники станций сообщали, что впереди немцами взорваны ж.д. мосты, на самом деле все они были не тронуты на всем пути следования батареи)». 24 июня батарея прибыла в Ригу, отразив в пути следования несколько налетов авиации противника.
Оборона Либавской военно-морской базы 22-27 июня 1941 г.
Тем временем 505-й немецкий полк полковника Лоймера изменил направление своего движения на 90 градусов и начал наступление на Либаву с востока. На своем пути противник вновь не обнаружил советских частей, и тогда возник дерзкий план внезапной атаки с использованием обычного железнодорожного поезда, захваченного на станции Прекуле. По-видимому, немцы собирались этим железнодорожным десантом занять мосты между городскими фортами постройки начала века и обеспечить движение через них передового отряда, двигавшегося следом на автотранспорте. На возражение машиниста, что в Лиепае красные, немецкий офицер ответил: «Они уже оставили Лиепаю, и туда можно ехать свободно. Но, смотри, за каждую ошибку получишь пулю!» – и пригрозил пистолетом. В шести вагонах поезда находилось до сотни немецких солдат – два усиленных взвода с пулеметами.
Когда поезд проходил станцию Гавиезе (она расположена в 16 км от Лиепайских укреплений), дежурный по станции И.Н. Огоньков заметил в поезде немецких солдат и по телефону срочно сообщил об этом в Либаву. Железнодорожники отреагировали молниеносно и нашли асимметричный ответ – навстречу вражескому эшелону был направлен паровоз. Инициатива принадлежала помощнику военного коменданта станции старшему лейтенанту Антонову. Немцы, находящиеся в поезде, заметили двигавшийся на них с большой скоростью паровоз, они стали подавать сигналы, а затем, остановив состав, пытались дать задний ход, но было поздно. Через 12 минут после того, как паровоз вышел со станции, произошло столкновение, локомотивы сошли с рельсов, из паропроводов со свистом вырывался пар, вагоны были сильно повреждены. Из покореженных дверей и выбитых окон вагонов выбирались перепуганные солдаты. Крушение произошло вечером 23 июня у разъезда Крустоюмс в 6,5 км от станции Лиепая и в 2 км от бывших городских укреплений. Впрочем, вражеские солдаты вскоре пришли в себя и, соединившись с передовым отрядом полка, двинулись на Либаву в пешем порядке. Вскоре они вступили в боевое соприкосновение со спешно высланной навстречу ротой 56-го стрелкового полка и отрядами морской пехоты. Их совместными усилиями возможный прорыв врага был сорван, хотя ему и удалось овладеть поселком Гробиня в 6 км от города и Батским аэродромом, где он развернул свои артиллерийские и минометные батареи, начавшие обстрел порта. Нельзя проигнорировать тот факт, что внезапное появление противника на окраине города с совершенно нового направления вызвало у некоторых бойцов и даже командиров панику и бегство со своих позиций в тыл.
Чем же на протяжении дня 23 июня занималось командование военно-морской базы? В материалах расследования на этот вопрос давался следующий ответ: «С началом военных действий в результате нажима противника на Либаву выяснилось, что сил для обороны Либавы с суши недостаточно. Командованием базы было принято решение сформировать из частей базы морские отряды. Был сформирован ряд отрядов из береговых частей, и часть личного состава была взята с кораблей, причем проводилось это без учета сохранения боевой готовности кораблей. Всего отряд составлял до 700 человек, все это возглавлялось генерал-майором береговой службы т. Благовещенским. В обстановке, когда противник проявлял активные действия на сухопутном фронте и бездействовал со стороны моря, а в ЛВМБ такая обстановка и была, командование ЛВМБ допустило в своем руководстве крупнейшую ошибку, закончившуюся тяжелейшими последствиями. Эта ошибка заключалась в том, что командование базы было приковано к руководству на суше и совершенно забросило все боевые средства, находившиеся на море».
