Ну и мурло, подумал Виктор, привычно удивляясь. Он вспомнил, что говорил Тэдди, и вспомнил шуточки Павора, и ему захотелось наступить Росшеперу на ногу и толкнуть его в грудь. Росшепер снова потянулся к кобуре.
— Пострелять, — выговорил он. — Хочу. Сейчас.
— Нельзя, — сказал Виктор*— Отойдите! Ну? Росшепер, отвесив губу, смотрел на него снизу вверх.
— Я член парламента, — обиженно сказал он. — У вас нет никакого права, я вас разжалую. В капралы! — заорал он истошным голосом.
— Пошел вон, — сказал Виктор сквозь зубы и повернулся к нему спиной. Диана, распихивая коленями гостей, шла к нему.
— Пошли танцевать! — закричала она еще издали. Она подбежала, схватила его за рукав и потащила в круг. — Пошли, пошли, здесь все свои, вся пьянь, рвань, дрянь… Весело! Покажем им, как надо, а то этот очкарик ни черта не умеет…
Она втащила его в круг, и всклокоченный бакалейщик завопил:
— Капитан Банев, ура!
Трезвые пастухи, переведя дух, снова затянули что-то заунывное. От Дианы пахло духами и коньяком, и то ли от костра, то ли от ее тела накатывало жаром. Виктор теперь ничего не видел, кроме ее разгоряченного прекрасного лица.
— Пляши! — крикнула она, и он стал плясать.
— Молодец, что приехал.
— Я сейчас уезжаю.
— Чепуха, никуда ты не уедешь.
— Уеду. Ничего не поделаешь.
— Почему ты трезвый? Вечно ты трезвый, когда не надо.
— А когда не надо?
— Сегодня не надо. Особенно сегодня. Сегодня ты мне нужен пьяный.
— Откуда мне было знать?
— Чтобы я могла делать с тобой, что хочу. Не ты со мной, а я с тобой.
— Все впереди.
— Ты же уезжаешь.
— Это не срочно, — сказал Виктор.
Она удовлетворенно засмеялась, и они стали плясать молча, ничего не видя и ни о чем не думая. Гости били в ладоши и вскрикивали, и кажется еще кто-то пытался плясать, а Росшепер протяжно кричал: «О мой бедный пьяный народ!»
— Кто все эти люди? — спросила Диана.
— Учитель… — сказал Виктор. — Бакалейщик… Акцизный чиновник… Вся контора завода… Я не всех знаю. А это пастухи из деревни… А вон спит Зурзмансор, староста…
— О мой бедный, темный народ! — стонал Росшепер.
— Ты уверена, что он импотент? — спросил Виктор.
— Уверена, — сказала Диана. — Раз в неделю я его мою в ванной.
— Пойдем отсюда, — сказал Виктор.
Они пошли из круга, и пастухи сразу перестали играть. Росшепер заступил им дорогу.
— Я великий певец нантского народа, — просительно сказал он. — Дайте мне пострелять из револьвера.
— Нельзя, — сказал строго Виктор, отодвигая его. — Вы пьяны.
— Но я же хочу! Ну дай! Я член парламента.
Гости обступили его, поддерживая под локти, и принялись подобострастно уговаривать. Он забил ногами.
— Хочу! — заорал он. — Почему он не слушается?
— Дай ты ему, в самом деле, — сказала Диана. — Пусть пальнет.
— К черту, — раздраженно сказал Виктор. — Еще попадет в кого-нибудь.
— И хорошо! Веселее будет… Работа будет для дежурного. Росшепер вырвался и вцепился в кобуру.
— Ладно, — сказал Виктор и вынул маузер. — Всем отойти к стене, — скомандовал он.
— К стенке! — визгливо закричал Росшепер. — Все к стенке! Я буду стрелять!
Гости бросились врассыпную. Виктор высыпал из магазина девять патронов, подвел Росшепера к выходу в парк и сказал:
— На.
Росшепер взял маузер, поискал глазами и увидел гипсовую статую. Он поднял маузер, приставил к правому глазу и стал целиться.
— Эй, погодите… — сказал. Виктор, а потом подумал: черт с ним.
Грянул выстрел, и Росшепер с криком упал на спину, Воцарилась тишина. Потом Диана спросила:
— Готов?
Виктор подобрал пистолет. Росшепер лежал, закрыв лицо руками. Гости, перешептываясь, стали подбираться, вытягивая шеи. Росшепер вдруг сел и отнял руки от лица. Правый глаз у него уже заплывал.
— О мой бедный глаз, — сказал он. — О горе. Закрылась половина вселенной.
Гости окружили его, опустились на корточки и стали подвывать. Пастухи затянули грустную мелодию.
— Пошли, — сказал Виктор. — Мне пора.
Он спустился в парк и направился к машине. Диана догнала его и пошла рядом, обняв его за талию и прижавшись головой к плечу. Он высвободил руку и обхватил ее теплые плечи. Вокруг был густой молочный туман. Даже лица ее не было видно.
