Крайне взволнованные, с болью в сердце, продолжали мы наш путь. Ужасной казалась гибель этих людей: этого преступника и этих героев служебного долга. Столь блестяще начатое дело вдруг закончилось ужасной катастрофой. Мне казалось, что английские власти не простят нам этих смертей, и встревоженное воображение рисовало уже закрытие моего бюро и связанных с этим новых лишений и бедствий.
Моё беспокойство разделял и лейтенант Кенеди, не ожидавший для себя ничего доброго.
Но опасения наши, к счастью, не оправдались. Полковник Баллар трезво взглянул на дело и не только не выразил никакого неудовольствия по нашему адресу, но поблагодарил меня за блестяще ликвидированное дело, и, расхвалив лейтенанта Кенеди за уменье воспитать столь блестящих исполнителей служебного долга, он доложил о нас командующему английской оккупационной армией, который выразил нам благодарность в особом приказе. Местные английские власти отслужили торжественную панихиду по погибшим капралам, широко обеспечив материально старушку-мать одного из утонувших.
Всего по этому делу было арестовано двадцать восемь человек, которые и предстали перед судом.
Этот рассказ относится к константинопольскому периоду моей деятельности.
После крымской эвакуации в Константинополь прибыло около шестидесяти тысяч русских. Большинству беженцев пришлось существовать в самых тяжёлых условиях на грошовый заработок. Отдельные лица, неустойчивые в моральном отношении, шли на компромиссы с совестью и искали более лёгкой наживы в различных «комбинациях», эксплуатируя подчас восточное суеверие. Так, например, какой-то капитан во время рамадана, раздобыв какими-то судьбами подзорную трубу, за 5 пиастров разрешал каждому правоверному взглянуть на луну и узреть на её теневых поверхностях не то образ шайтана, не то давно умерших своих предков.
Другой предприимчивый субъект, обзаведясь человеческим скелетом и выставив эту эмблему смерти вместе с чёрным гробом и зажжёнными свечами на самом бойком месте Пера, тут же плакатами на разных языках давал свой адрес, обещая за лиру раскрыть настоящее, будущее, просто прошедшее и давно прошедшее всякому «любознательному» уму. К предсказателю потянулись вереницы гречанок и мусульманских женщин, и изобретательный автор этой выдумки заработал недурной куш монет.
Но царящая нужда не могла не породить и преступлений. К тому же в эмигрантскую массу затесалось, надо думать, и немало профессиональных мошенников. По крайней мере, на «Рионе», на котором я совершил переход из Крыма, мне бросились в глаза несколько человек моих бывших «клиентов», что меня немало удивило, ибо я считал их либо сидящими по тюрьмам, либо отбывавшими каторгу, а тут вдруг увидел их во френчах, с погонами и со скорбными лицами политических жертв.
Вот почему, когда мне после ряда хлопот удалось получить через английские власти разрешение на открытие в Константинополе частного детективного бюро, в мои сети часто попадали как старые уголовные профессионалы, так и новички, павшие под давлением крайней нужды.
Много на моих глазах в России прошло разных мошенничеств, но по совести должен сказать, что венец изобретательности в этой области принадлежит моим константинопольским клиентам.
Вот один из ярких примеров врезавшейся мне в память своей почти гениальной простотой, в своём роде настоящий chef-d'ouevre[126].
На улице Брусса помещался богатый греческий колониальный магазин некоего, кажется, Эвандопуло (за точность фамилии не ручаюсь).
Вот этот самый Эвандопуло обратился как-то за помощью в моё розыскное бюро и рассказал мне, почти впадая в истерику, о постигшем его несчастии следующее.
Как-то раз днём приходит в его колониальный магазин хоть и скромно, но всё же прилично одетый русский беженец, неся в руках великолепной старинной работы футляр со скрипкой. Купив на несколько лир товаров, посетитель этот обращается к хозяину магазина, понимавшему и кое-как говорившему по-русски, как и большинство константинопольских греков, с такими словами:
– Мне необходимо ещё сделать другие покупки, а таскать по городу футляр со скрипкой так неудобно. Не позволите ли мне оставить покамест у вас футляр, а потом я за ним зайду?
