В Стамбуле в «Красном доме» – главном английском полицейском управлении – высокий турок, назвавшийся Ишим-Ханом, был доведён до сознания. Он долго и упорно отрицал очевидную вину и, лишь припугнутый немедленным арестом его любимых жен, наконец признался и назвал два адреса в Кадыкёй, где, по словам его, проживали двое граверов по камню, изготовлявшие ему поддельные кредитки.
Наступившей ночью я с моим помощником Мартыновым и лейтенант Кенеди с несколькими агентами и английскими капралами пробирались к Галатскому мосту, куда нам были поданы два небольших турецких паровых катера – старых и сильно потрёпанных. В первый уселись я с Кенеди, забрав с собой Ишим-Хана под эскортом трёх капралов и трёх моих агентов. Во второй катер сел Мартынов с четырьмя агентами и тремя капралами. В полночь мы отчалили и поплыли в Кадыкёй.
Доехав до Кадыкёй, мы вышли на берег и разбились на две группы, соответственно тому, как сидели в катерах. Наша группа с Ишим-Ханом и по его указанию отправилась к дому одного гравера, Мартынов со своими людьми – к дому другого.
Подойдя к намеченной цели, мы стали стучаться. Долго никто не открывал, но наконец в дверях показался какой-то турок. Завидя его, Ишим-Хан упал на колени, высоко подняв над головой скованные руки, и залопотал что-то по-турецки. Захваченный нами с собой переводчик быстро перевёл: он просил не проклинать его и простить за невольную и вынужденную крайностью выдачу. Стоявший в дверях турок ответил что-то по-турецки. Оказалось, он молил Аллаха и великого пророка Магомета лишить Ишим-Хана рая. Мы вошли в дом и произвели тщательнейший обыск. Но напрасно выстукивали мы стены, поднимали плиты пола, вытряхивали мангалки – нигде малейшего следа фальшивых денег и каких-либо приспособлений для их выделки не оказалось.
Разочарованные, мы собирались было уже уходить, как вдруг переводчик наш, близко знакомый с турецким бытом, сказал:
– В каждом турецком доме где-либо должна находиться цистерна или колодезь с водой, без этого необходимого приспособления турки не строят домов.
Мы спросили хозяина о цистерне, но он заявил, что у него таковой не имеется.
Мы вновь тщательно принялись выстукивать полы помещения и, наконец, приметили, что одна из каменных плит у самого входа как-то шевелится. Приподняв её, мы увидели нечто вроде колодца. Осветив внутренность его сильными электрическими фонарями, имеющимися у английских капралов, мы обнаружили ряд железных прутьев, вделанных в стену колодца и образующих собою лестницу. Один из капралов, обвязав себя верёвкой вокруг пояса и передав конец её товарищам, стал медленно спускаться по прутьям. К восьмому пруту оказалась привязанной какая-то верёвка, которую капрал принялся вытягивать и на конце её обнаружил железный ящик. Разбив его, мы нашли в нём два клише верхнего и нижнего рисунка пятидесятилирного билета. Тут же лежало сорок свежеизготовленных фальшивых кредиток.
Поручив арестованных Мартынову, мы с Кенеди погрузились на катер, захватив с собой Ишим-Хана, и поплыли обратно. Наши небольшие и нагруженные катера глубоко сидели в воде, борта возвышались не более полуаршина над водой. Ишим-Хан в наручниках помещался на продольной по борту скамейке, между двумя капралами, против него сидел третий капрал. Преступник казался сильно удручённым, часто поднимал глаза к звездному небу, словно молился. Когда мы были на широте «Девичьей башни», в том самом месте, где Босфор достигает наибольшей широты и глубины и особенно изобилует водоворотами, Ишим-Хан совершенно неожиданно вскинул руки и ноги к верху и быстро перекинулся за борт. В одно мгновение оба капрала, как по команде, прыгнули за ним, и в воде завязалась отчаянная борьба. Между тем наш катер по инерции успел отлететь на несколько десятков саженей. Мы захотели круто повернуть и подплыть к утопающим, но этим несчастным на роду была написана смерть именно в эту ночь в Босфоре. Руль нашего старого катера неожиданно испортился, и мы не смогли проделать нужного маневра. Между тем у катера, шедшего за нами, случилась какая-то поломка, и он отстал от нас больше чем на версту. Мы дали задний ход машине, бросили утопающим спасательный круг, но, когда один из капралов хотел ухватиться за круг, Ишим-Хан, подняв высоко руки, сильно ударил его стальными наручниками по голове. Вскоре вся эта трагическая группа погрузилась в море.
