У нее был совсем другой вид в тот раз, подумал он и указал на цветы, с которыми она возилась:
— Я не знал, что вы выращиваете розы.
— Боюсь, что пока мне нечем похвастаться, — засмеялась она. — Что привело вас в пустынные просторы Нью-Рошелла?
— Просто проезжал мимо. Я ведь едва успел сказать вам «хелло» у Литы в тот день.
— Я попала туда случайно. И быстро ушла.
— Я заметил, что вы не плавали.
— Неужели, Грант? Какой приятный комплимент. Большей частью на девушек обращают внимание именно тогда, когда они плавают. Хотите выпить?
— Я бы предпочел чай со льдом.
— В самом деле? Я мигом.
Вернувшись, она села на низенький дачный стул, неудобно скрестив длинные ноги. Почему-то это растрогало Гранта.
— Я пытался вспомнить, сколько раз я вас видел. Впервые на лыжне, правильно?
— Насколько я помню, да.
— Нас познакомила Джилли Харт.
— Я помню потому, что сломала лодыжку во время спуска. Но как вы могли запомнить с вашим-то гаремом?
— Не такой уж я легкомысленный, — сказал Грант ворчливо.
— Я хочу сказать, с какой радости вам помнить меня? Вы никогда не проявляли…
— Сделайте мне одолжение, Рейчел.
— Какое?
— Пожалуйста, продолжайте окапывать свои розы. Мне хочется сидеть здесь и смотреть на вас.
— Грант, зачем вы пришли?
— Что?
— Я спросила, зачем вы пришли сюда?
— Будь я проклят, если помню.
— Держу пари, что вспомните, если захотите, — сказала девушка довольно мрачно. — Постарайтесь.
— Погодите. А! Спросить вас, не положили ли вы конверт из грубой бумаги на сиденье моего «ягуара» в тот вечер у Литы. Но к черту конверт! Какое удобрение вы применяете?
— У меня нет постоянной формулы. Я все время экспериментирую. Грант, что с вами?
Он посмотрел на маленькую загорелую руку, которая лежала на его руке.
Боже мой, это случилось!
— Если я вернусь в семь часов, вы уже будете одеты?
Она посмотрела на него с пробуждающимся пониманием.
— Конечно, Грант, — тихо ответила она.
— И вы не против, если я буду хвастаться вами в разных местах?
Он ощутил пожатие ее руки.
— Какой вы славный!
— Эллери, я нашел ее, я нашел ее! — лепетал Грант Эймс-третий по телефону.
— Нашли ту, которая положила рукопись в вашу машину? — оживился Эллери.
— Что? — переспросил Грант.
— Конверт. Рукопись.
— А… — Наступило молчание. — Знаете что, Эллери?
— Да?
— Мне было абсолютно не до этих глупостей.
Глава 9
ЛОГОВО ПОТРОШИТЕЛЯ
Оставалось только ждать. Пытаясь убить время, я снова повторял мысленно все события прошедших дней. При этом я старался использовать методы, которые постоянно применял Холмс. Его замечание, что Потрошитель — один из четырех, конечно, занимало немало места в моих размышлениях, но меня сбивали с толку другие элементы головоломки: утверждение Майкрофта, что Холмс располагает пока не всеми деталями, а также стремление Холмса схватиться с «тигром», рыскающим в лондонских закоулках. Но кто же такой «тигр»? И почему необходимо выследить его прежде, чем можно будет призвать к ответу Потрошителя?
Как бы я ликовал, если бы знал, что держал уже тогда в руках ключ загадки. Но я был слеп и ничего не подозревал.
Я пытался поймать разбегавшиеся мысли, и монотонное течение времени было прервано лишь один раз, когда щеголевато одетый посыльный принес письмо на Бейкер-стрит.
— Послание от мистера Майкрофта Холмса мистеру Шерлоку Холмсу, сэр.
— Мистер Холмс в данный момент отсутствует, — сказал я. — Можете оставить письмо.
Отпустив посыльного, я стал рассматривать запечатанный конверт со штампом Форин-офис. Именно в этом ведомстве подвизался Майкрофт.
Меня так и подмывало вскрыть конверт, но, конечно, я этого не сделал. Я положил его в карман и продолжал шагать по комнате. Шли часы, но Холмса все не было.
Время от времени я подходил к окну и смотрел, как сгущается над Лондоном туман. Наступили сумерки, и я подумал, что ночь как раз для Потрошителя.
Поразительно, что как только эта мысль пришла мне в голову, я получил записку от Холмса. Я вскрыл ее дрожащими руками. Паренек, который ее принес, стоял в ожидании.
«Мой дорогой Уотсон!
Дайте этому мальчику полкроны за труды. Жду вас на Монтегю-стрит. Шерлок Холмс».
Я уверен, что этот славный, со смышленой мордашкой паренек никогда не получал столь щедрых чаевых. На радостях я дал ему целую крону.
