— А адрес?
— Приют на Монтегю-стрит.
— Странное место жительства, — заметил я.
— Да, mein Herr. Это в центре Уайтчэпела. Опасное место в наши дни.
— Действительно. Желаю здравствовать, — вежливо сказал Холмс. — Вы были очень любезны.
Когда мы вышли из ломбарда, Холмс тихонько засмеялся.
— Этот Джозеф Бек — такой тип, с которым надо умело обращаться. Проявляя осторожность, его можно далеко увести, но подталкивать нельзя ни на дюйм.
— Мне показалось, что он был готов всячески помочь.
— Верно. Но малейший намек на официальность в наших расспросах, и он не ответил бы даже, который сейчас час.
— Ваша теория, Холмс, что изъятие скальпеля — это символический жест, подтвердилась.
— Может быть, хотя сам по себе этот факт не имеет большого значения. Теперь, видимо, следует посетить приют на Монтегю-стрит и мисс Селли Янг. Я уверен, что вы составили мнение о положении двух особ, которых мы разыскиваем?
— Конечно, та, которая заложила инструменты, находилась в стесненных обстоятельствах.
— Возможно, Уотсон, хотя отнюдь не бесспорно.
— Тогда для чего ей было закладывать набор?
— Я склонен думать, что она оказывала услугу другому лицу. Человеку, который не мог или не хотел появиться в ломбарде. Набор хирургических инструментов — это вещь, которая вряд ли может принадлежать леди. А что вы скажете о той особе, которая их выкупила?
— Мы о ней ничего не знаем, кроме того, что лицо ее изранено. А что если она жертва Потрошителя, чудом избежавшая смерти?
— Колоссально, Уотсон! Превосходная гипотеза. Однако я обратил внимание на другой момент, касающийся несколько иной материи. Если помните, герр Бек назвал особу, которая выкупила инструменты, женщиной, а о той, которая их заложила, говорил более почтительно, как о леди. Так что мы имеем основание предположить, что мисс Селли Янг вызывает к себе известное уважение.
— Конечно, Холмс. Откровенно говоря, эти выводы не пришли мне в голову.
— Женщина, выкупившая набор, несомненно, более низкого пошиба. Может быть, даже проститутка. Этих несчастных полно в округе.
Монтегю-стрит находилась не очень далеко от ломбарда — менее двадцати минут ходу. Короткая улица, связывающая Пэрди-Корт с Олмстед-сэркус, где ютились многочисленные лондонские нищие. Мы свернули на Монтегю-стрит и прошли всего несколько шагов, как вдруг Холмс остановился.
— Хм, что это?
Следуя за его взглядом, я увидел вывеску над аркой из старого камня, на которой значилось одно слово: «Морг». Я не считаю себя особо чувствительным человеком, но при виде темного провала входа, напоминавшего туннель, я пришел в такое же подавленное состояние, как при первом взгляде на замок Шайрс.
— Никакой это не приют, Холмс, — сказал я, — если только кому-нибудь не придет в голову назвать так обитель мертвых.
— Не будем спешить с выводами, пока не убедимся сами, — ответил он и распахнул скрипучую дверь, которая вела во двор, выложенный булыжником.
— Здесь, несомненно, чувствуется запах смерти, — сказал я.
— Притом смерти, наступившей совсем недавно, Уотсон. Иначе что делал бы здесь наш друг Лестрейд?
В глубине двора двое мужчин были заняты разговором, и одного из них Холмс узнал быстрее, чем я. Это действительно был инспектор Лестрейд из Скотленд-Ярда, еще более тощий и похожий на хорька, чем в прежние времена, когда мне приходилось с ним встречаться. Лестрейд обернулся при звуке наших шагов.
— Мистер Холмс! Что вы тут делаете?
— Приятно видеть вас, Лестрейд! — воскликнул Холмс с приветливой улыбкой. — Отрадно, что Скотленд-Ярд неизменно там, где жертвы преступления.
— К чему этот сарказм? — проворчал Лестрейд.
— Нервишки, уважаемый? Видно, что-то взяло вас за живое.
— Если вы не знаете, в чем дело, значит, вы не читали утреннюю газету, — ответил Лестрейд.
— Действительно не читал.
Полицейский офицер повернулся ко мне и поздоровался:
— Доктор Уотсон! Давненько наши пути не скрещивались.
— Слишком давно, инспектор Лестрейд. Надеюсь, вы в добром здравии?
— Иногда радикулит прихватывает. Но это я переживу. — И добавил многозначительно: — По крайней мере пока не увижу, как этого уайтчэпельского маньяка ведут на виселицу.
