– В руках, – буркнул раздосадованный принц. – Как призрак Ульрика Безголового.
Зеркало-дверь с тем же противным скрипом закрылось за их спинами. Пыльная винтовая лестница уходила вверх. Похоже, вниз она тоже когда-то уходила, но этот проход кем-то был давным-давно заделан. Может, пресловутые сокровища там и спрятали? – вяло подумал принц. Его не волновали больше детские тайны и приключения. Остаться в живых, сберечь жизнь отцу и Лему – вот о чем Орье думал в эти минуты.
– А вот как эта дверь открывается, не разберу, – пожаловался принц. – Бумага совсем искрошилась. Ну что бы этим древним на пергаменте свои каракули начертить!
– Думаешь, пергамент долговечнее? – с сомнением спросил шут.
– Откуда мне знать? – гордо ответил Орье. – Я принц, а не…
– …библиотекарь, – закончил за него Лем. – Да помню я, помню. Как открывать будем?
– А я почем знаю? – огрызнулся принц виновато.
Шут сдавленно охнул. Орье мгновенно оставил в покое дверь, обернулся, выхватывая кинжал. В темном углу перехода, куда не доставал свет факела Лема, смутно белела неясная фигура. Принц охнул в точности как до него Лемур. Призрак, как есть призрак! Полупрозрачные одежды его напоминали королевскую мантию, лицо только угадывалось, но Орье почувствовал исходящие от призрака тоску и смертельную усталость.
– Доран Третий, – сдавленно прошептал шут. – Видно, не хочет перстень отдавать…
Призрак плавно выплыл из угла (юноши испуганно отшатнулись) и указал на неприметный выступ у дверного косяка. Затем неторопливо прошествовал сквозь закрытую дверь.
– Похоже, он решил нам помочь, – сказал принц, дрожа от волнения.
– Лучше бы нам вернуться, – ответил шут. – Кто их знает, призраков этих. Что у них на уме, никогда не поймешь. Блин, да и у живых-то нечасто!
– Пойдем, – решил принц. – Я думаю, он хочет нам помочь. В конце концов, мы же его похоронили, не поленились. Мертвому перстень зачем?
– А может, ему компании не хватает, – возразил шут, но Орье уже решительно нажал на рычажок. Дверь с пронзительным скрипом отворилась.
– Не забыть бы смазать все петли на пути из дворца, – озабоченно сказал принц. – Из-за такой мелочи наш побег вполне может провалиться. А я чувствую, бежать придется.
Призрак ждал их в потайной комнате. Той самой, где два века назад король закончил свой жизненный путь, вскрыв себе вены. Лем ощутимо лязгал зубами от страха. Орье же, наоборот, неожиданно успокоился. В конце концов, он же принц, а принцу бояться зазорно. Тем более своего же прапрадеда. Предок все-таки – с чего бы ему желать зла ему, Орье?
Доран (а точнее, то, чем он стал) показал куда-то мимо него на пол. За века доски серьезно истлели, ковры превратились в лохмотья. Вероятно, так было и при жизни самоубийцы, вряд ли полтора века хватит, чтобы превратить любое из дворцовых помещений в развалину. Между половицами зияла широкая щель; на нее-то и показывал призрак.
– Здесь Двойной Корунд? – спросил его Орье. Доран кивнул. Шут, присев, тут же принялся взламывать тайник покойного короля.
– Есть! – завопил он так громко, что отшатнулся даже призрак. Хотя, быть может, его просто слегка сдуло сквозняком. – Вот он, Двойной Корунд!
Лемур подал перстень принцу. Тот сжал его в кулаке, глядя на Дорана.
– Спасибо тебе, дед, – тихо сказал Орье и поклонился. Призрак поклонился в ответ, неспешно прошествовал мимо него и исчез в стене.
Только теперь, при изменчивом свете факела, принц решил рассмотреть реликвию. С одной стороны камень выглядел в точности как рубин, с другой – чистой воды сапфир. И радужная полоска между ними. Принц подавил восхищенный вздох. Красивее драгоценности он не видел, а ведь рос во дворце и самоцветами его трудно было удивить.
– Жаль, Доран не рассказал нам, что эта штука может, – сказал шут, зачарованно любуясь волшебными переливами красок. – По-моему, он говорить разучился напрочь после смерти. Хотя слухи ходили, дескать, стенал и даже жалобно причитал временами. Все врут люди! Никому верить нельзя.
– Я думаю, говорить он мог, пока мы не похоронили тело, – ответил Орье. – Странно, что до сих пор не упокоился с миром. Может, как раз из-за перстня?
