– А чего это на них куртки не зеленые, а голубые? – поинтересовался он, исследуя подкладки одежды в поисках зашитого чего-нибудь.
– Они же изгои, – пожал плечами эльф. – Отверженные. Когда эльф изгоняется из Саро, он обязан перед Пресветлыми Звездами носить только голубое. Как знак изгнания. Их так и называют – леарни, голубые.
– У нас тоже иных отверженных голубыми называют, – сообщил варвар. – Только носят они, кто чего хочет. Так что по виду не всегда и угадаешь… Даже считалка есть детская, что-то типа «Голубой, голубой, не хочу играть с тобой».
– Странные у вас обычаи, – подивился эльф. – А считалка наша, у нас передрали.
Нанок между тем добрался до сумок и тут же захрустел какой-то едой. Вкусно! А в этой сумочке у нас что? А вон в том мешочке? А это… упс! Меч, торчащий из одной сумки, не был эльфийским. Из железа он был. Или из стали – он же не темный эльф, чтобы на глаз определять. Пардон, в смысле не гном вовсе. Хотя Тил намекал на что-то нехорошее между мамой Нанока и каким-то гномом – мол, и борода от него. Шутил, наверное. У этих эльфов и шуточки… эльфийские. Но меч-то не эльфийский, эльфы железа не переносят.
– Глянь-ка, Тил! – Варвар воткнул меч в землю. Эльф внимательно осмотрел его, избегая, однако, прикасаться.
– Это не наш. Знатный клинок, древний, даже магический, чувствую, но не для эльфийской руки. А ну, вот ты, леарни. Чей этот меч, и где его хозяин?
– А ты не вопи, – нагло отозвался изгой. – Ничего ты от нас не услышишь. Пока не поклянешься Пресветлыми Звездами, что нас отпустишь. Живыми и невредимыми.
Варвар вытащил из ножен меч и поднес его к лицу наглеца. Голубой, а туда же, права качает.
Эльф заметно побледнел. Да, не врут легенды, боятся остроухие железа, боятся.
– А может, так расскажешь? – дружелюбно улыбнувшись, попросил варвар.
– Тиллатаэль, ты-то ведь не изгой! – взмолился леарни. – Ты не можешь нас пытать, это против Закона! А преступивший Закон становится леарни, уж тебе ли это не знать!
– А я разве собираюсь вас пытать? – удивился эльф. – Я вообще пойду по лесу погуляю, осмотрюсь. Вдруг, кроме вас, тут еще Избравшие Тьму найдутся?
– Руками варвара твоего пытать собираешься!
– Он не мой варвар. Он свой собственный варвар. С ним и договаривайтесь. Я даже могу попросить его не причинять вам боли. Только чем его поклясться заставить, не знаю – не Небесными Лесами же? И в Пресветлые Звезды он не верит…
– Хорошо, что ты хочешь от нас?
– Клятвы. Клятвы Пресветлыми Звездами, Лесной Тропою и Первым Луком в том, что вы не будете помогать некромантам, не будете нападать ни на эльфов, ни на смертных. И еще информацию. Все, что знаете. А я в ответ дам вам жизнь и свободу. Но! Если вы еще не так далеко ушли во Тьму, я дам вам шанс вернуться. Выступите в нужный момент вместе с нами против Тубариха и получите прощение. Это я вам обещаю от имени Совета. Вы знаете, что я вхожу в него.
– У тебя нет права говорить от имени Совета, – подал голос дозорный.
– Ты прав, – согласился Тил. – Но в Законе есть положение насчет леарни. И говорится в нем: «Если носящий голубое совершит деяние, несущее спасение всему Саро, презрев для жизни своей опасность, то носить ему зеленое, ибо в душе он – эльф истинный». Впрочем, решать вам.
– Меч этот принадлежал человеку, – подал вдруг голос молодой эльф с небольшим шрамом на виске. – Он пришел ночью с мечом в руке. Его тут же спеленали ветвями, на манер тех чар, что ты сам использовал. Но он был силен, едва не вырвался. Пришлось его остекленить и заключить в ствол дуба. Так что он жив, хотя и недвижим.
– В каком он стволе? – поинтересовался Тил.
– А как я тебе покажу? – поинтересовался в ответ изгой. – У меня даже пальцы связаны. Твой глупый вар… Этот на редкость дружелюбный, миролюбивый человек связал нас так, что не шевельнешься. Развяжи, и я покажу.
– Только без глупостей, – предупредил Тил. – Нанок, развяжи его.
Варвар, бурча что-то под нос, исполнил просьбу. Другой бы счел ее приказом, но не он, Нанок. Потому что приказам он принципиально не подчиняется, за что дважды с треском уже был изгнан из армии. О чем, впрочем, отнюдь не жалел.
