– А… как же… как мы их видим тогда? – робко спросил Сергей.
– Это Андрей там установил скрытые видеокамеры. Поэтому сейчас мы можем выбрать такой момент для перемещения, когда нас никто не видит. Андрею было труднее, чем вам.
– Так ты там был? – спросил Сергей Андрея несколько ревниво. Он уже начал привыкать к тому, что его миссия будет уникальной, и ему в голову начала закрадываться смелая мысль, что он мог бы обойтись в этом деле без конкурентов.
– Андрей, – обратился к нему Анатолий Васильевич. – Покажи ему, как перемещаться.
– Сейчас, – кивнул Андрей. – Эти двое уйдут… А, собственно, ладно. Найду где-нибудь уголок.
Он неторопливо снял висевший в углу песочного цвета тулуп, напялил цигейковую шапку, подошел к экрану и внимательно посмотрел на него.
– Ты чего оделся, как бомж? – удивленно спросил Сергей, забыв, что он обиделся на Андрея. – Давай я тебе из дома хоть шапку приличную принесу.
Андрей скроил презрительную гримасу:
– Шапка – как раз по моде. Лопух, – не удержавшись, добавил он, нажал правой рукой на запястье левой – и исчез.
Сергей начал было вертеть головой, но Анатолий Васильевич указал на экран. Прошло секунд тридцать, и Андрей вошел во двор со стороны улицы. Он молча прошел мимо сидящей на скамейке пары, вошел в подъезд и… оказался на кресле рядом с Сергеем, в нелепом тулупе, пахнущий морозом.
– Ты… как… – бормотал Сергей. – Ты... почему…
– Могу еще раз, – пожал плечами Андрей, снова нажал на левое запястье и через несколько секунд не спеша выходил из не существующего ныне подъезда давно снесенного дома навстречу давно ушедшим в мир иной людям, сидящим на давно превратившейся в труху скамейке. От этой мысли у Сергея закружилась голова.
– Ладно! – сказал он решительно и протянул руку. – Вшивайте ваш диск.
Обрадованный Андрей тут же воспылал к Сергею необыкновенной нежностью и любовью. Они с Барсовым, заботливо поддерживая его под руки, – их заботливость не уменьшалась от того, что Сергей сердито вырывался и убеждал их, что он пока отлично себя чувствует, – потащили его в глубь лаборатории, где его перехватили кокетливые девушки и усадили в кресло. Анатолий Васильевич тут же испарился – видимо, руководить, – а Андрей засунул диск в жужжащий шкафчик, который замигал зелеными, желтыми и голубыми лампочками, потом зарычал и выбросил из себя закрытый ящичек с отверстием, куда девушки нежно вложили левую руку Сергея.
– Да не бойся, тебе еще никто ничего не вшивает, – успокоил Андрей, глядя на задергавшегося Сергея. – Биоэнергетическое поле твое снимаем. И переносим на диск.
Шкафчик перешел на жалобный писк и замолчал.
– Все поле сняли? – тревожно спросил Сергей.
– Сейчас проверим, – сказал Андрей, вытащил диск и положил его на маленькую подставку перед компьютером.
В подставке оказался разъем для шнура, который Андрей тут же подключил. Один шнур тянулся к ящичку, другой – к компьютеру, а третий, самый толстый, к большому металлическому сейфу, который стоял в углу лаборатории. На экране оказался все тот же заснеженный дворик. Он был пуст. Андрей удовлетворенно кивнул, нажал какую-то кнопку – и диск исчез. На экране что-то мелькнуло, Андрей чертыхнулся, судорожно нажал на ту же кнопку – и диск появился снова, а вместе с ним появилась невероятно грязная, лохматая собака, которая и держала этот диск в зубах. Собака встряхнулась, разбрызгивая вокруг себя мокрый снег, и, оскалившись, утробно зарычала на завизжавших девушек.
– Песик, – заискивающе сказал Андрей. – Хороший песик. Отдай, сволочь, диск.
Хороший песик диск отдавать не соглашался. Перенос из января пятьдесят третьего года в жаркий июль 200... не самым лучшим образом подействовал на его расположение духа.
– Мой диск! – негодующе завопил Сергей.
– На колбаску, – ласково сказала одна из девушек – длинноногая блондинка, на взбитых волосах которой чудом держалась белая шапочка.
Колбаску пес согласился понюхать, но, видимо, не одобрил изменения, происшедшие с ней за последние пятьдесят с небольшим лет. Он поискал хоть какой-нибудь куст и, не найдя, нервно задрал лапу на штатив, где находилась подставка.
