– Вы несправедливы, Сергей! Давайте-ка прогуляемся в наш наблюдательный пункт. Там вы многое поймете. Ладно, Андрей, не дуйтесь. Сергей же практически ничего не знает.
Пока они шли по длинному коридору, Барсов объяснял, какой замечательный ученый его друг Андрей. «Друг Андрей» в это время метал на Сергея обиженные взгляды.
«Пробрало», – злорадно думал Сергей, не собираясь его прощать за такое пренебрежение к его жизни, свободе, безопасности… и велосипеду!
– Андрей тщательно позаботился о вашей безопасности, рискуя собственной жизнью, – тем временем объяснял Анатолий Васильевич, шагая по коридору упругой мальчишеской походкой. – Он проделал большую подготовительную работу, обеспечил вам, если можно так сказать, место высадки.
– Все равно дурак, – пробормотал Сергей, правда, стараясь, чтобы его никто не услышал.
Они вошли в наблюдательный пункт. Там было много компьютеров и дисплеев с бегущими по ним змейками и того, что Сергей в другом месте принял бы за гинекологические кресла, над которыми зачем-то соорудили блестящие металлические колпаки. Это производило бы очень сильное впечатление обители науки, превращаемой в практику, если бы не банки и бутылки из-под кока-колы, чашки с недопитым кофе и недоеденные суши, которые громоздились на столах вперемешку с проводами. Провода тесно переплетались между собой и уходили в недра высоких шкафов. Их можно было бы принять за железные сейфы, если бы не ряды мониторов на их передних стенках. Шкафы тихо и важно гудели. Провода свисали со столов на пол, вились по нему, как черные блестящие змеи, и заполняли собой все свободное пространство. Свободного пространства, собственно, практически не было, потому что там, где оно могло бы быть, громоздились коробки из-под процессоров, колонок и оборудования, названия которого Сергей даже и не знал. Существующие в этом беспорядке два парня в белых халатах, поглощенные наукой и суши, оглянулись на Барсова и стали суетливо собирать банки в черный пластиковый пакет.
– Опять свинство развели! – досадливо сказал Анатолий Васильевич, вытаскивая из проводов завязанный узлом засаленный галстук. – Это что такое?
Галстук был вежливо вытащен из его рук с почтительной просьбой не помять, так как его надевали на официальных приемах. Таких как международная конференция, например.
Переступая через провода и коробки, Сергей послушно пошел за Андреем к одному из компьютеров. На мониторе он увидел обычный дворик – маленький и заснеженный. В дальнем углу двора, огороженные металлической решеткой, стояли два огромных голубых металлических контейнера, похожих на гигантские фляги. Сергей вопросительно посмотрел на Барсова.
– Это район возле гостиницы «Плес», – объяснил он.
– Ага! – с умным видом сказал Сергей, ожидая, что кто-нибудь ему объяснит, зачем он должен созерцать какой-то двор, даже если он и расположен возле гостиницы «Плес».
Эта гостиница располагалась в самом центре их небольшого научного городка. Маститые ученые, когда они уже вполне могли обойтись без дискотек и столичной суеты и хотели сосредоточиться целиком на семье, внуках и науке, – то есть науке, семье и внуках, – съезжались сюда, в маленький городок Средневолжск на берегу Волги, и в провинциальной тишине рождали гениальные идеи, жертвой одной из которых предстояло стать Сергею.
– Кстати, – недоуменно сказал Сергей. – Откуда у «Плеса» такой двор? Там же с одной стороны – стоянка, а с другой – рынок…
Андрей и Анатолий Васильевич не отрываясь смотрели на экран.
– А почему там зима? – опять спросил Сергей. – Сейчас же июль месяц.
Во дворе появилась толстая тетка в черном пальто с каракулевым воротником, которое туго обтягивало ее фигуру, как бы сложенную из трех пуховых подушек. В руках она несла кожаную бесформенную кошелку. Следом за ней шел мужчина в коротком черном пальто, каракулевой шапке пирожком и широченных брюках.
– Посидим немного, – обратилась к нему женщина и уселась на скамейку возле подъезда.
– Ну и чего вы на них уставились? – напомнил о себе Сергей.
Анатолий Васильевич с сожалением оторвался от экрана.
– Этого двора больше не существует, – сказал он. – И этих людей – тоже.
