Уилла словно захлестнула волна огня, от приступа резкой боли он едва не согнулся вдвое. Никакой границы между ним и этими существами больше не было. Он чувствовал то, что чувствовали они, знал то, что знали они.
Они Изменили Нас.
Теперь частью их природы стало что-то еще. Некое далекое, нежеланное другое. И сквозь эту боль Уилл ощутил странное и мощное родство с этими существами.
Я знаю, что ты чувствуешь, брат.
Во время этого обмена он получил другое отчетливое впечатление: он может вести с ними более глубокий диалог.
И тогда, пользуясь своими картинами, как годовалый малыш, сражающийся с элементарными кубиками языка, Уилл спросил:
Где Творцы?
В ответ он мгновенно получил многочисленные картины Небытия. Целый их поток, такой быстрый, что он с трудом успевал обрабатывать увиденное.
Он увидел нечто вроде огромной крепости или города (в голову ему пришло слово «цитадель»), эпическую постройку, врезанную в пологие холмы перед величественным горным кряжем с заснеженными вершинами. Не похожую ни на что из того, что они до сих пор здесь видели.
Пока все шло хорошо. Он задал другой вопрос.
Где… – он вспомнил о тренере Джерико, вызвал в сознании его образ – …Человек-Медведь?
Он почти чувствовал, как проводит расчеты это коллективное сознание – рассылает запросы по змеящейся под землей сети корней; эти запросы двигались быстрее электрического тока, и почти сразу он получил ответ, тоже в виде образов.
«Человек-Медведь в очень необычном месте». Одновременно пришла подбадривающая мысль, что это место от них недалеко.
Но о его безопасности речи не было. Совсем.
И последний вопрос:
Где… – Уилл, как мог, показал им свое представление о Дейве, – …Крылатый Человек?
И снова пришел ответ. Гораздо менее обнадеживающий, чем предыдущий.
Цитадель.
Крылатый Человек в цитадели.
Уилл разорвал контакт с «мозгом» растений – словно внезапно выпустил из рук конец длинной натянутой веревки. Он почувствовал, что летит назад, долго-долго, падает, и потерял сознание.
Восемь
Житейская заповедь Уилла № 8: Всегда поступай правильно, не боясь последствий
Выпал из реальности он, должно быть, совсем ненадолго. Первым, что он увидел, было встревоженное лицо Элизы; потом он понял, что она уловила его мысли и знает, где он побывал, ощутила ускользающий ореол необычности его разговора с растениями.
«Ого. Аджай был прав».
«Ты тоже, – ответил он. – Они думают, они чувствуют, у них единый общий мозг».
«Напомнил тебе о ком-нибудь?»
«О нескольких знакомых людях».
– Чувак, чем поделилась с тобой Маленькая Сьюзи Подсолнух?7 – спросил Ник. – Жаловалась на растительных тлей или на то, как трудно найти хорошего зубника?
– Нет, – ответил Уилл, садясь и ожидая, когда в голове прояснится. – Но она сказала мне, где найти тренера Джерико.
– Что, правда?
– На сто процентов.
– Значит, мы были правы! – Аджай захлопал в ладоши и, вскинув руку, шлепнул ладонью о ладонь Элизы. – Коллективное сознание, я знал!
Уилл решил пока не говорить, что ему рассказали о местонахождении Дейва, – ему хотелось предварительно обсудить это с тренером Джерико.
Но сначала нужно было найти тренера – и, судя по тому, что он видел, быстро.
– Идемте, ребята, нужно торопиться, – сказал Уилл и вскинул на плечи рюкзак. Аджай и Элиза взяли свои рюкзаки и пошли вслед за ним к лесу. Ник остался на месте.
– А как же мой большой букет? – спросил он.
– Если не хотите отныне единолично нести за них ответственность, молодой человек, – сказала Элиза, – вам придется их отпустить.
– Сейчас это не очень практично, Ник, – сказал Уилл.
– Лови и отпускай, чувак, – сказал Аджай. – Ты всегда сможешь поймать другой букет. Может, встретим и огромную вазу.
– Это единственный гуманный выход, верно? – спросила Элиза, видя, что Ник расстроился.
– Форель, кстати, обычно не пытается выпрыгнуть из реки обратно в лодку и откусить тебе ногу, – заметил Аджай.
Уилл посмотрел на все еще робко жмущиеся друг к другу цветы. Трудно было не видеть их теперь совершенно иначе, не видеть в них растерянных и жалких существ; их истинную природу жестоко извратили без всякой их вины, не предоставив им ни выбора, ни выхода.
