Когда она вернулась в комнату, на столе уже стояли напитки.
– Особый напиток по особому случаю, – сказал Джованни, вручая ей стакан и поднимая свой. – За нас, Карина.
Берил молча подняла стакан и сделала глоток. Это было шампанское с каким-то фруктовым соком – с персиковым, скорее всего, подумала она. Пока они пили, Джованни неотрывно смотрел ей в глаза. Потом наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Берил почувствовала, как разливается по телу сладкое волнение. Джованни взял из ее рун стакан и вместе со своим поставил на стол. Хорошо отработанным с годами движением он заключил ее в объятия и страстно поцеловал. Берил была вне себя от счастья; никогда в жизни ее так не целовали. Она даже не пыталась сопротивляться, отдавшись во власть его опыта.
Джованни становился все более настойчив.
– О, Карина, Карина, – дышал он ей в ухо, осыпая поцелуями шею. Внезапно он подхватил ее на руки и понес в спальню, которую отделяла от комнаты тяжелая портьера. Единственным предметом обстановки здесь была большая двуспальная кровать. Одурманенная вином и волнением, Берил все-таки успела заметить, что простыни чистые и постель аккуратно заправлена.
Джованни осторожно положил ее на кровать и склонился над ней, продолжая покрывать поцелуями ее лицо и шею. Его руки скользнули по спине; он расстегнул молнию платья и осторожно стянул его с плеч вместе с бюстгальтером. Берил лежала не шевелясь, груди ее были обнажены, и он какое-то время смотрел на них бесстрастным взглядом. Потом благоговейно коснулся их поцелуем, нежно обхватив руками. Берил вновь ощутила давно забытое волнение. Она почувствовала прохладу – Джованни спустил платье ниже, горячими поцелуями выписывая контуры ее тела. Берил закрыла глаза и погрузилась в омут сладострастных ощущений.
Когда Джованни вошел в нее, она громко вскрикнула. Она прижимала его к себе все сильнее, и он погружался все глубже, мощными рывками, повергая ее в трепетную дрожь.
– Скажи, что ты любишь меня, Карина, – дышал он ей в ухо, – ты ведь любишь меня? Скажи, что любишь.
– О Боже, да, – закричала Берил, задыхаясь от вожделения. Казалось, каждая клеточка ее тела была охвачена пламенем – пламенем страсти, бушевавшим в них обоих. Его движения становились все более резкими, он проникал глубже и глубже, пока не содрогнулся в оргазме, увлекая вместе с собой и Берил в пучину неизъяснимого блаженства.
Берил разбудил утренний перезвон церковных колоколов. Она не сразу сообразила, где находится. Окинув взглядом крохотную спальню, куда едва пробивался солнечный свет, она сладко потянулась в постели, улыбнувшись воспоминаниям о прошедшей ночи. Чувствовала она себя превосходно. Джованни рядом не было, но на кухне слышались его шаги, позвякивала посуда. У Берил возникло непреодолимое желание выпить чашку чая.
Портьера приоткрылась, и в спальне появился сияющий Джованни с двумя чашками в руках. На нем была пестрая – черная с красным – шелковая пижама, которая очень шла ему.
– А, ты проснулась, Карина. Я принес тебе чаю. Я знаю, что все английские дамы любят чай. Надеюсь, тебе понравится.
Берил вдруг подумала о том, что, если бы она не успела влюбиться в него ночью, то сейчас это произошло бы наверняка.
– Как чудесно, я как раз мечтала о том, чтобы выпить чаю.
– И, как видишь, твоя мечта сбылась, – сказал он, протягивая ей дымящуюся чашку. Берил с жадностью припала к ней губами. Жидкость была похожа на чай, но вкус был ей незнаком.
Джованни с удовольствием наблюдал, как она пьет.
– Видишь, я кое-что соображаю в этом, – самодовольно заметил он.
– Но откуда? – улыбнулась она в ответ. Джованни отвел взгляд и переменил тему.
– Ты сегодня очень красивая, Карина, – сказал он. И, словно вдруг вспомнив, добавил: – Конечно, от Леони, она мне обо всем этом рассказывала. Она очень любит чай.
– Леони? – спросила ошеломленная Берил.
– Мисс О'Брайен, – объяснил Джованни. – Я работаю на нее.
– Ты знаком с Леони О'Брайен, кинозвездой? – Берил казалось это невероятным.
– Да, я очень хорошо ее знаю. Она замечательная женщина. Она – мой босс, – с гордостью сказал он.
– Она здесь, в Риме? – спросила Берил.
