Возбужденная вином, Берил готова была спорить с ним, хотя и должна была признать, что никогда не слышала опер на немецком языке на сцене – лишь в записях или по радио. Джованни был неумолим: итальянский язык – лучший, Италия – самая прекрасная, Рим – самый удивительный. Берил посмеивалась.
– Почему вы в конце каждого предложения говорите "о'кей"? – спросила она.
– "О'кей" – это первое английское слово, которое я выучил, – с гордостью ответил Джованни.
– Но это вовсе не английское слово, – продолжала подтрунивать над ним Берил. – Оно американское.
– В самом деле? – Джованни был очень удивлен. Берил рассмешило изумленное выражение его лица.
– Да, в самом деле.
Внезапно Джованни перегнулся через стол и взял Берил за руку.
– Вот видите, синьора, как многому вы можете научить меня, – сказал он, заглядывая ей в глаза. Берил словно застыла, завороженная его взглядом.
– Чему же я могу вас научить? – наконец произнесла она.
– Вы женщина опытная… вы многое знаете… и можете научить меня. – В его голосе звучала настойчивость.
Берил не смела поднять глаз. Она была в полной растерянности, не знала, что сказать. Так она и сидела – не отнимая руки, опустив взгляд в тарелку, и молчала. Джованни, словно уловив ее настроение, тут же начал каяться.
– Я так виноват перед вами, синьора. Я сказал лишнее, вы должны простить меня.
– Пожалуйста, – медленно произнесла она, – не называйте меня синьорой. Меня зовут Берил.
Джованни расплылся в улыбке.
– Тогда пойдем, Берил, полюбуемся прекрасным городом – Он щелкнул пальцами, подзывая официанта, и попросил счет. – Вы видели Рим?
Берил вспомнила бесконечные экскурсии по городу, которыми были заполнены последние несколько дней.
– Да, думаю, что да.
– Но ночной Рим вы не видели. – Подошел официант со счетом. Без тени колебания или смущения Джованни вручил его Берил. Она изумленно взглянула на него, замешкалась на мгновение, но потом все-таки осознала, что от нее требуется. Чтобы скрыть растерянность, она наклонилась достать с пола сумку и долго рылась в ее глубинах в поисках кошелька. Никогда еще не доводилось ей ужинать с мужчиной и самой же расплачиваться. Она отсчитала несколько тысяч лир – еда была дорогая, хотя вкусная и стоила того, – и положила деньги вместе с чеком на тарелку.
Когда улыбчивый официант откланялся, Джованни вновь взял ее руку и, слегка нахмурившись, сказал:
– Ваше имя… Берил… мне оно не нравится. Подобная дерзость изумила Берил.
– О, милый мой, – рассмеялась она. Джованни задумчиво посмотрел на нее.
– Я буду звать вас Карина – на итальянском это значит "дорогая".
Берил удивленно разглядывала юношу и едва осознавала, что происходит.
– Если вам так хочется… – прошептала она. Особой радости в ее ответе не прозвучало, но ничего другого она придумать не смогла.
Официант принес сдачу. Джованни залпом допил свое вино, и Берил, воспользовавшись моментом, высвободила руку. Достав из сумки компакт-пудру, она придирчиво осмотрела себя в зеркальце. "Щеки, пожалуй, слишком пылают", – подумала она и поспешно припудрилась.
Джованни с интересом наблюдал за ней.
– Зачем ты это делаешь, Карина? Ты выглядишь прекрасно, – с нескрываемым восхищением сказал он. Берил вспыхнула.
– Боюсь, от вина я слишком раскраснелась, – смутившись, ответила она. – Не могу же я бродить по городу с такими пунцовыми щеками.
– Но, Карина, ты зря тратишь на это время. Все равно я своими поцелуями сотру всю краску.
От его прямоты Берил вновь запылала. Она перевела взгляд на сдачу, оставленную официантом на тарелке, и спросила:
– Сколько я должна оставить?
Джованни отсчитал мелочь.
– Этого достаточно. Пойдем.
Взявшись за руки, они побрели по римским улочкам, и Берил все спрашивала себя, были ли в ее жизни более счастливые мгновения. Когда они подошли к площади, где выстроились пони, запряженные в тележки, она вопросительно взглянула на Джованни.
– Конечно, Карина, мы обязательно прокатимся. – Он подвел ее к серой лошадке и пробормотал что-то усталому кучеру. Потом дал знак Берил, чтобы она поднималась в тележку, и помог ей взобраться. Одним прыжком он вскочил сам и устроился рядом. Несмотря на то, что вечер был теплым, Джованни настоял на том, чтобы Берил укрыла ноги пледом. Прокатиться на лошади по вечному городу, полюбоваться красотами Древнего Рима теплым июньским вечером, да еще рядом с таким молодым красавцем – это превосходило все самые смелые фантазии, и Берил знала, что этот вечер она не забудет никогда. Уловив момент, когда Джованни отвел от нее взгляд, Берил даже ущипнула себя, проверяя, не сон ли все это.
