– Что происходит? – властным тоном спросила леди Одли. – Кто эти люди?
– Это ко мне, – коротко сказал Симон. Элизабет инстинктивно взяла мужа за руку. Он ответил ей крепким пожатием.
– Я пойду займусь ими, – сказал он. – И направился к репортерам.
"Стервятники, – гневно подумала Элизабет. – Испортили праздник". Правда, танец уже подходил к концу. Малыш, представлявший ежа, так увлекся своей игрой, что врезался в дерево и теперь громко плакал, сидя под ним. К нему присоединились и несколько белочек; постепенно музыка стихла, и группка лесных обитателей робко раскланялась перед зрителями. Раздались аплодисменты, правда, довольно вялые, поскольку всеобщее внимание было уже приковано к толпе журналистов, обступившей Симона с Чарльзом.
Элизабет увидела, как Чарльз оторвался от толпы и спешно направился в их сторону. Подойдя к хозяевам дома, он тихо обратился к ним:
– Сэр Эдвард, леди Одли, возможно ли принять этих… – он запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово, – этих людей в библиотеке?
– Кто они? – вновь спросила леди Одли.
– Они… из Би-би-си, – героически лгал Чарльз, – и из газет. Хотят взять интервью у мистера Брентфорда, и, думаю, лучше, чтобы это прошло в обстановке конфиденциальности, – тихо добавил он.
– О, эти писаки, – проворчал сэр Эдвард. – Да, конечно, уведите их в библиотеку.
– Спасибо, – сказал Чарльз. – Я надеюсь, это не займет много времени.
– Не знаю, хватит ли чаю для них всех, – недовольно произнесла леди Одли. Чарльз вымученно улыбнулся ей.
– Не стоит беспокоиться об этом, леди Одли, – ответил он. – Я уверен, они уже хорошо выпили по дороге сюда. – Чарльз поспешил обратно и через несколько секунд уже уводил журналистов и Симона в дом, пропуская их через боковую дверь. Элизабет и хозяева праздника поднялись со своих мест.
– Что им нужно? – требовательным тоном спросил сэр Эдвард, обращаясь к Элизабет.
– Крови, – непринужденно ответила она.
– А? Что?
– Крови! – громко повторила Элизабет. И, не дожидаясь его реакции, направилась через лужайку к дому.
Гости разбились на маленькие группки и оживленно обсуждали появление прессы, гадая, что бы это значило. Из толпы вышла женщина и направилась навстречу Элизабет. Это была любовница Симона. Она подошла ближе и уже было открыла рот, собираясь что-то сказать. Элизабет опередила ее.
– Все кончено, – сказала она. Женщина застыла на месте. Элизабет вдруг взглянула на пластиковый пакет с подушкой, который все еще держала в руне, и протянула его женщине. – Возьмите, вам это может пригодиться. – Женщина машинально взяла пакет; на лице ее отразилось крайнее изумление. – Все кончено, – вновь повторила Элизабет, словно объясняя этим свой поступок. Затем, с высоко поднятой головой, она устремилась к дому, чтобы быть рядом с мужем в трудный для него час.
– Какого черта, в вашем распоряжении такая актриса, как Леони О'Брайен, а вы не используете ее в картине? – искренне удивлялся Билл. Он сидел на кожаном диване в офисе режиссера. Напротив расположились Леони, Дерек, Колин и Роб – и все с надеждой уставились на него. Билл переводил взгляд с одного на другого. – Господи, ведь она – это стопроцентный успех, это касса, это ваше лучшее приобретение!
– Уже нет, – сухо заметила Леони.
– Детка, взгляни на себя и на молодого человека рядом. Тебе это о чем-нибудь говорит? – Роб смутился, а Леони заерзала на стуле. И тут заговорил Колин.
– Мне кажется, я понял, – коротко заметил он.
– Ну, и что ты понял? – спросил Билл.
– Ну, я думаю, ты хочешь сказать, что… – робко начал Колин. – Мне кажется, эти ребятки без ума друг от друга, я прав?
"Ребятки" смущенно переглянулись и улыбнулись.
– Меня вряд ли можно отнести к категории ребятишек, – пробормотала Леони.
Билл продолжал, не обращая внимания на ее реплику:
– Что я вижу: передо мной красивый юноша и очаровательная, изысканная, элегантная красавица. Согласен, она немножко старше юноши. Но в этом-то и вся прелесть!
Все с нескрываемым интересом посмотрели на Билла; Леони слегка прищурилась. Она начинала понимать, куда клонит Билл, и идея ей нравилась. Несмотря на все мытарства, выпавшие на их долю, Леони с удовольствием исполняла обязанности продюсера, но не могла не признаться, что ее тайным желанием было играть. Когда она наблюдала, как снимают любовные сцены с участием Роба и героини – очаровательной двадцатилетней девушки, ей страшно хотелось оказаться на ее месте. Но она понимала, как важно было для Роба показать себя, доказать, чего он стоит, – и не только ей, но и себе, и всему миру. Это была его картина, его звездный час. И все равно Леони хотелось быть рядом с ним на экране. Она украдкой взглянула на него – он чуть подался вперед, легкая улыбка блуждала на его губах. Леони чувствовала, что идея понравилась и ему.
