Лавируя между тяжелой техникой, оставив за спиной небольшую колонну тяжелых бетоносмесителей, они подъехали к небольшой стоянке, где находились такие же внедорожники и пикапы. Русский аккуратно припарковался.
– Там не подслушают, – объяснил он.
С арабским мастером он объяснился за несколько секунд. Межнациональному пониманию весьма способствовала купюра в десять динаров. На поскрипывающем внутреннем лифте они поднялись на верхние этажи, туда, где строили вращающийся ресторан. Верхолазы работали выше, устанавливая аппаратуру, помещение для ресторана было, так сказать, «без отделки» и даже без ограждения.
Трехсотметровая пустота под ногами.
Русский смело подошел к самому краю, заглянул вниз.
– Не боитесь высоты? – спросил он.
– Нет.
– Напрасно. Я вот боюсь, – признался он.
– Тогда зачем рискуете? – спросил Подольски.
– Если тебе что-то страшно, иди этому навстречу, тогда будет не так страшно. Адмирал Александр Колчак, он читал лекции у вас в Аннаполисе, – пояснил русский. – Потом его расстреляли большевики. И сбросили под лед…
– Там, где я учился, – сказал Подольски, – мне говорили, что никакой риск не может быть оправданным, если его можно избежать. Только плохой офицер рискует своими солдатами, хороший просто делает работу. Как вас называть?
– Допустим, Джон. Или Иван. Как вам больше нравится.
– Меня больше устроит Искандер.
Русский никак не отреагировал.
– Искандер так Искандер. А вас как называть?
– По документам меня зовут Алекс. Так и называйте. Во избежание…
Русский кивнул:
– Устраивает. Итак?
– Вы просили встречи.
– Разве?
Русский начал придуриваться – Подольски тоже знал эти игры. Но это раздражало…
Чтобы погасить раздражение, он тоже подошел к самому краю. Багдад был перед ним как на ладони, оставшийся прежним, несмотря на все краны и небоскребы. Вечный и чужой город, рассеченный рекой, как кровавой раной…
– Знакомое зрелище? – спросил русский.
– Да. Наслаждался этим больше года. Век бы не видеть…
Да уж. Только когда он этим наслаждался, город представлял собой каменную шахматную доску с квадратиками нищих домов и прорезами улиц. И больше приходилось опасаться ракеты «РПГ», чем влететь в какой-нибудь кран.
Он посмотрел туда, откуда доносился шум вертолетных двигателей, – вертолет, похожий на «Ястреб», парил над Багдадом. Воздушный патруль…
– Если вас это не оскорбит, могу сказать, что вы воевали с честью и ушли непобежденными. Мы это признаем…
Подольски обернулся спиной к пропасти, посмотрел в упор на русского. Тот был невозмутим и уверен в себе… Да, они не просто так стали теми, кто они есть. Коммунизм… Это все ерунда, это не более чем метод. Суть в том, что они строители империи, жители империи, воины империи. Им тесно в своем государстве, каким бы оно ни было.
Интересно… Тридцать лет прошло с тех пор, как русские убрались из Афганистана. Кто-то из американцев сказал им такое же? Наверное, сказал. Как же быстро жизнь передергивает карты…
– …воспринимайте это как помощь. Мы просто помогаем вам доделать работу. В конце концов, какая разница, кто именно остановит беспредел – мы, вы. Нам все равно жить рядом…
Подольски подавил раздражение.
– Вернемся к нашему разговору. Вы оставили условную метку. Нарисовали линию на столбе.
– Правда? Вообще-то я больше люблю писать нецензурные слова на стенах…
…
– Но если вы здесь, то, наверное, так оно и есть. Итак – мы можем дружить?
– Возможно. Но дружба предполагает совместный интерес, – уклончиво ответил Подольски.
– В таком случае – обозначьте ваш.
Русский умело уклонялся, как фехтовальщик в долгом поединке. Экономил информацию.
– Прежде всего нам надо знать, дошло ли наше последнее сообщение. Случилась трагедия, оборвав цепочку.
Русский кивнул:
– Дошло. Мы успели встретиться.
Имен никто не называл. Но сказать, что американец получил информацию, пока нельзя, пока что было поровну.
– В таком случае вам известно…
– Ничего мне не известно! – перебил русский. – Что вообще происходит? Меня тоже пытались убить, вы это знаете?
Подольски об этом не предупредили.
– Нет. Как?
– Дважды. Оба раза подложили бомбу в мою машину. Первый раз еще тогда – у меня есть хорошая привычка осматривать машину, перед тем как ехать, иначе бы я уже разговаривал с ангелами на небесах, а не с вами. Второй раз – совсем недавно, взорвали мою машину, но меня в ней не было. Ваша работа, а?
