С лица Ранофера тут же исчезла улыбка.
— Но если она приедет, — он повысил голос, — вы покинете Ахмим!
Нефертити недовольно взглянула на меня поверх головы Ранофера.
— Не волнуйся, — беспечно пообещала она. — Ничего не случится.
На миг между ними что-то повисло, потом Ранофер взял Нефертити за руку, и они встали.
— Куда вы? — воскликнула я, но Нефертити не ответила, и потому я обратилась к моему наставнику: — А как же наш урок?
— Позже.
Ранофер улыбнулся, но взгляд его был устремлен на мою сестру.
К нам дошла весть, что царица намерена посетить наше поместье в Ахмиме. Нефертити тайком ходила молиться в наш семейный храм, ставя к ногам Амона чаши с нашим лучшим медовым вином и обещая ему все, что только можно, если только он приведет царицу в наш город. Теперь, когда Амон, похоже, исполнил ее просьбу, Нефертити пришла в такое волнение, что сделалась невыносима. Пока сестра прихорашивалась, мать носилась по дому, набрасываясь и на рабов, и на слуг.
— Мутни, позаботься, чтобы полотенца были чистые. Нефертити — чаши, пожалуйста. Проследи, чтобы слуги их вымыли. Все до единой!
Слуги вытряхивали отделанные бахромой драпировки со стен, а мать расставляла наши лучшие инкрустированные кресла в зале приемов — туда царица войдет первым делом. Царица Тийя приходилась моему отцу сестрой; она была женщиной суровой и не одобрила бы неряшливости. Полы на кухне были отдраены до блеска, хотя царица и близко бы не подошла к кухне, а в пруд с лотосами запустили оранжевых рыб. Даже Нефертити что-то делала — она и вправду проверила, вымыты ли чаши, а не просто сделала вид. Через шесть дней Аменхотеп Младший будет коронован в Карнаке и станет соправителем своего отца. Даже я понимала, что означает этот визит. Царица не появлялась в Ахмиме больше шести лет. Причина у нынешнего визита может быть только одна — брак.
— Мутни, пойди помоги сестре одеться, — велела мать.
Нефертити была в нашей комнате — стояла перед зеркалом. Она отбросила темные волосы с лица, воображая, что на ней корона Египта.
— Да, — прошептала она, — я буду величайшей царицей, равной которой Египет еще не видал.
Я фыркнула.
— Ни одна царица не превзойдет нашу тетю.
Нефертити развернулась.
— Есть еще Хатшепсут. А наша тетя не носит двойную корону Египта.
— Ее может носить только фараон!
— И что же она получает, хотя командует войском и ведет переговоры с иноземными правителями? Ничего! Всю славу пожинает ее муж. Когда я буду царицей, мое имя войдет в вечность!
Я знала, что нет смысла спорить с Нефертити, когда она в таком состоянии. Я смешала сурьму, протянула кувшинчик сестре и стала смотреть, как она красится. Нефертити накрасила глаза, подвела брови и стала выглядеть старше своих пятнадцати лет.
— Ты вправду думаешь, что станешь главной женой? — спросила я.
— А кого наша тетя предпочтет видеть матерью наследника? Простолюдинку, — Нефертити наморщила нос, — или свою племянницу?
Я была простолюдинкой, но Нефертити не это имела в виду. Она говорила о дочери Панахеси, Кийе, которая была дочерью знатной женщины, — а Нефертити была внучкой царицы.
— Найди мое льняное платье и золотой пояс, — сказала Нефертити.
Я прищурилась.
— Если ты выходишь замуж, это еще не значит, что я твоя рабыня!
Нефертити улыбнулась.
— Ну пожалуйста, Мутни! Я знаю, что без тебя не справлюсь.
И она продолжила глядеться в зеркало, пока я перекапывала ее сундуки в поисках платья, которое она надевала только на празднества. Потом я вытащила золотой пояс, но Нефертити запротестовала:
— Нет, с ониксом, а не с бирюзой!
— У тебя что, нет для этого слуг? — возмутилась я.
Нефертити пропустила мои слова мимо ушей и протянула руку за поясом. Лично мне тот, который с бирюзой, нравился больше. Раздался стук, и в дверном проеме появилась служанка моей матери, раскрасневшаяся от волнения.
— Ваша мать велит поторопиться! — выкрикнула девушка. — Наблюдатели заметили караван!
Нефертити посмотрела на меня.
— Подумай об этом, Мутни. Ты будешь сестрой царицы Египта.
— Если ты понравишься царице, — отрезала я.
— Конечно понравлюсь.
Нефертити снова взглянула на свое отражение, на хрупкие плечи цвета меда и пышные черные волосы.
