Неделя длинных ножей - страница 71

— Доброго здоровья, — вежливо сказал им Денис. — Я следователь прокуратуры, мой коллега, — кивнул на Игоря и показал бабкам удостоверение, но те, едва скользнув по нему взглядами, демонстративно отвернулись, поджав губы.

— Мы проводим расследование по поводу случившегося в вашем доме, — продолжал Денис. — Вы ведь в курсе?

Они промолчали. «Что за черт, — подумал Денис. — Пенсионеры обычно такие всегда активные…»

— Мне нужна ваша помощь. Напомню: здесь погибли грудной ребенок, его бабушка, няня, а отец…

— Да знаем! — отмахнулась бойкая бабка, которая выглядела помоложе других, поскольку громче всех фыркнула. — И сам теперь тоже в реанимации.

— И правильно! — поддержали ее. — А не воруй! Никто тебя трогать не будет… Он тут три квартиры на двух этажах купил и «евриремонт» сделал!

— За это, конечно, убить мало, — согласился Денис.

— Нас вот почему-то никто не убивает! — возразила самая старая из бабок, со слезой в голосе и полным маразмом в глазах. — А вот если мы начнем про это рассказывать…

— Помолчи, — строго перебила ее та, что помоложе. — Мы как договорились? Уже забыла, Сергевна? Склероз замучил?

— Дак он же спрашивает? — простодушно ответила та. — Как же не ответить?

— Вы это о чем? — поинтересовался Денис и присел перед ними на корточки. — Что с вами может случиться, если начнете рассказывать? Говорите, не бойтесь, раз начали…

Но они дружно поджали губы и отвели взгляды.

— А вы знаете, что вас всех можно привлечь за групповое сокрытие от следствия известных вам фактов и за отказ сотрудничать с правоохранительными органами власти? — строго спросил Денис, грозно нахмурившись.

Некоторые старушки, собравшиеся было уходить, снова присели, испуганно переглянувшись.

— Ладно пугать-то, — неуверенно сказала все та же, самая молодая, которая явно была здесь лидером.

— Вас, простите, как зовут? — вежливо спросил Денис, достав для понта записную книжку и шариковую ручку, как если бы собрался записывать.

— Антонова Александра Тимофеевна… — сказала та. — Это вот все из-за тебя… — толкнула она локтем соседку. — Язык без костей.

— Ничего мы не видели и знать ничего не знаем… — заладили другие.

— Понятно. Тогда объясните, почему, если вы ничего не знаете, отказывались со мной разговаривать?

Сергеевна, которая прислушивалась к их разговору, приложив руку к уху, снова прошамкала:

— Дык мущина тут один, представительный такой, мимо проходил, очень нам не советовал. Еще говорил, мафия нам будет мстить какая-то. Житья, мол, нам никакого не будет.

— Кровная месть, — заговорили другие старушки.

— Это чеченцы, что ли?.. — хмыкнул Игорь. А Денис строго посмотрел на него: прикуси язык!

— Мол, разбираться с нами по отдельности не будут, а сразу весь дом взорвут. Вот так.

— Знаем мы этих чеченцев, — махнул рукой Денис. — Он рыжий такой и высокий, как я, да? В короткой дубленке и вязаной лыжной шапочке? И с шарфом? И смотрит с прищуром, когда говорит?

Он даже прикрыл глаза, стараясь припомнить, во что был одет Демидов.

— Вроде… — они неуверенно переглянулись. — Рыжий, ну да. С под шапки волосы видно. И в черной дубленке. И шарф у него вязаный… А вы откуда про него знаете?

— Так это наш человек, ему и поручили, чтоб он специально вашу бдительность проверил. Чтобы вы посторонним ни звука… Но мне — можно.

Он достал из кейса фотороботы разыскиваемых убийц, среди которых была фотография Доронина, которые взял с собой из прокуратуры.

— Вот, смотрите, видели ли вы кого-нибудь из этих мужчин в тот день, когда убивали вашего соседа Цивилло?

И пустил их по рукам.

— Вот этого я самолично видела! — безапелляционно заявила Антонова, указав на Павла. — Помните, девки, ему плечо, что ли, поранило? В «скорую» звали, перевязать его хотели, а он еще отказался! Махнул рукой и убег.

— Его ранило в плечо? — переспросил Денис. — Вы это сами видели?

— Вроде в плечо, — поправили другие.

— В него стреляли?

— Да нет. Как сверху посыпалось-то, его и ударило. Хорошо не по голове. Да и не только его. Тетю Нюру Стернину из двадцать седьмой квартиры по темечку прямо. Сейчас у Склифосовского лежит с сотрясением, под капельницей…