мебелью в деревенском стиле, но они проводили большую часть их времени на нижнем этаже, в
другом конце по коридору от моей комнаты, на потертой голубой в цветочек ткани их первого
любимого диванчика.
– Нам нужно съездить по делам, мам. Мы вернемся к ужину.
– Куда вы едете? – спросила она. Мы с Америкой переглянулись.
– Только что звонила Эбби. Она хотела, чтоб мы ненадолго заехали в квартиру, – сказала
Америка.
Они с Эбби были хороши в импровизированной полуправде. Я полагал, что Эбби хорошо
научила этому Америку, после того, как она переехала в Уичито. Им пришлось много чего
делать тайком, когда они несовершеннолетними осуществляли поездки в Вегас, чтобы Эбби
могла сыграть в казино и помочь своему отцу–неудачнику вылезти из долгов.
Папа подался вперед на своем месте.
– Не мог бы ты задержаться на минутку? Нам нужно задать тебе несколько вопросов.
– Я пойду возьму свой кошелек, – сказала Америка, вежливо извиняясь.
Мама улыбнулась, а я нахмурился.
– В чем дело?
– Присядь, сынок, – сказал папа, похлопывая по перилу кожанного коричневого кресла, стоящего рядом с их диванчиком.
– Она нравится мне, – сказала мама, – Очень, очень нравится. Она уверенная и сильная, и
она любит тебя так же сильно, как и ты её.
– Надеюсь, – сказал я.
– Так и есть, – сказала мама с уверенной улыбкой.
– Так… – начал я – Что вам такого нужно сказать, чего вы не могли сказать в её
присутствии?
Мои родители посмотрели друг на друга, а затем папа похлопал свободной рукой по
маминой коленке.
– Это что–то плохое? – спросил я.
Они всячески старались подобрать слова.
– Хорошо. Насколько плохое?
– Звонил дядя Джим, – сказал папа. – Вчера вечером к нему приезжала полиция, задавали
вопросы о Трэвисе. Они думают, что он ответственный за битву в Китон Холле. Тебе что–
нибудь об этом известно?
– Ты можешь рассказать нам, – сказала мама.
– Я знаю о бое, – сказал я. – Он был не первым. Но Трэвиса там не было. Вы были рядом, когда я звонил ему. Он был в квартире.
Отец поерзал на месте.
– Сейчас его нет в квартире. Ты не знаешь где он? Эбби тоже пропала.
– Ладно, – просто сказал я. В любом случае, я не хотел отвечать.
Папа видел меня насквозь.
– Где они, сынок?
– Пап, Трэвис еще не разговаривал с дядей Джимом. Тебе не кажется, что мы сначала
должны дать ему шанс?
Папа обдумал это.
– Шепли, ты имеешь что–либо общее с теми боями?
– Я был на некоторых из них. На большинстве из них в этом году.
– Но не на этом, – уточнила мама.
– Нет, мам, я был здесь.
– Мы так и сказали Джиму, – сказал папа. – И то же самое мы скажем полиции, если они
спросят.
– Ты никуда не уходил ночью? – спросила мама.
– Нет. Я получил сообщение о бое, но эти выходные были важны для Америки. Я даже не
ответил на него.
Мама расслабилась.
– Когда уехал Трэвис? И почему? – спросил папа.
– Пап, – сказала я, пытаясь сохранять терпение, – Дядя Джим расскажет вам все после
того, как Трэвис поговорит с ним.
Америка выглянула из–за двери моей комнаты, и я подал ей сигнал, чтоб она
присоединилась к нам.
– Нам нужно идти, – сказала она.
Я кивнул.
– Вы вернетесь к ужину? – спросила мама.
– Да, мэм, – сказала Америка.
Я потащил её за собой вверх по лестнице, а затем вывел через входную дверь.
– Я нашла их рейс, – сказала она, когда мы сели в Чарджер. – До него еще два часа.
– Тогда мы должны приехать в Чикаго как раз вовремя.
Америка наклонилась, чтоыб поцеловать меня в щеку.
– У Трэвиса могут быть большие проблемы, не так ли?
– Я сделаю все, чтобы это предотвратить.
– Мы, малыш. Мы сделаем все, чтобы это предотвратить.
Я посмотрел ей в глаза.
Трэвис уже как–то чуть не стоил мне моих отношений с Америкой. Я любил его как брата, но я не буду снова рисковать ими. Я не мог позволить Америке защищать Трэвиса и попасть в
неприятности с властями, даже если она этого хотела.
– Мер, я люблю тебя за эти слова, но мне нужно, чтобы ты не участвовала во всем этом.
Она сморщила нос от отвращения.
– Вау.
– Трэвис увлечет за собой много людей, если его арестуют. Я не хочу, чтоб ты была одной
из них.
– А ты? Ты будешь одним из них?
– Да, – сказал я, не раздумывая. – Но ты была у моих родителей все выходные. Ты ничего
