– И даже монахини, – вставил третий военный, который, как показалось парню, был уже изрядно навеселе.
– Случается и такое, – согласился краснощекий. – В общем, все хотят подружиться с молодым и красивым солдатом.
– Ну так что? Готов вступить в отряд храбрецов, которым будет командовать славный капитан Блох? – спросил одноглазый сержант, улыбаясь.
– Готов, – сразу согласился парень.
Зеваки за соседними столами, наблюдавшие за этим представлением, радостно заголосили и даже застучали кружками о столы.
– Вот и молодец, – сказал одноглазый, доставая из сумки бумагу. – Вот твой контракт. Как тебя звать, парень? Нужно внести сюда свое имя.
– Ярослав Волков.
– Что? – поморщился сержант. – Что это за имя такое? А ты, парень, какую веру исповедуешь?
– Нашу. – Молодой человек испугался, что сделка может сорваться, а ему так были нужны деньги, и он судорожно из-под ветхой рубахи достал крест.
– А не еретик ли ты? – не унимался сержант одноглазый.
– Да не еретик он! – крикнул кто-то из посетителей. – Я с ним в один костел хожу, на одной улице живу.
– Тебя-то самого еще проверять нужно, – буркнул пьяный военный кричавшему, и народ в трактире засмеялся.
– Ладно, вот только имя у тебя восточное какое-то. Нормальному человеку такое не выговорить. Как, еще раз скажи, тебя зовут?
– Ярослав Волков.
Солдат поморщился:
– Будешь теперь Яро Фолькоф, вот. – Он, видимо, остался доволен своей придумкой. – Звучит, а?
– Звучит, – согласился Волков. Он согласился бы на любое имя, лишь бы получить деньги.
– Хлебни-ка пива, – сказал краснощекий, а сам достал чернильницу и перо и стал вписывать новое имя на бумагу.
Парень выпил пива и поставил кружку, а рядом уже лежал контракт.
– Давай-ка, парень, макни палец в чернила и ставь внизу листа.
Но мальчишка взял лист и начал читать.
– Эй-эй, что ты делаешь?
– Как что? Прочитать хотел. Мне отец говорил, что всегда нужно читать, прежде чем подписывать.
– Читать? – фыркнул краснощекий. – Читать – глаза ломать. Откуда вы беретесь, такие грамотные?
– Меня отец учил грамоте, – робко ответил «грамотный».
– Тут тебе читать ничего не нужно. Макай палец и припечатывай.
– Может, расписаться?
– Макай! – настоял одноглазый.
– Макай, макай! – загалдели люди в трактире.
Парень макнул палец в чернила и поставил отпечаток на лист бумаги.
– Ну вот и славно, – сказал одноглазый. – Трактирщик, еще одну кружку храбрецу! – Он протянул парню новый блестящий талер. – Держи, это твой первый, а у тебя их будет еще сотни.
– Да тысячи! – вставил пьяный военный. – Если только ты не станешь одним из костлявых трупов в канаве у какой-нибудь крепости.
Парень прислушался к нему.
– Сдохнуть быстро, свалившись с осадной лестницы, – это, можно считать, легко отделался. Намного хуже – это когда тебе что-нибудь воткнут в брюхо, а помереть сразу не удастся. Будешь лежать и выть. А от тебя будет вонять дерьмом и гнилью. А брюхо будет расти каждый день, пока не станет величиной с бочонок – тогда оно лопнет, и вся твоя требуха вывалится наружу.
Все присутствующие внимательно слушали пьяного солдата, и самым внимательным слушателем был мальчик.
– Но это еще не самое страшное, – зловеще улыбаясь, продолжал солдат.
– Заткнись уже, Ральфи, – попытался прервать его краснощекий.
– Пусть говорит! – загалдели посетители, которые стали собираться вокруг их стола.
– Самое неприятное, – продолжал пьяный Ральфи, – это понос.
Многие слушатели засмеялись, подумав, что это шутка, но новобранец слушал внимательно и был серьезен.
– Сначала ты будешь просто бегать в кусты три-четыре раза в день, проклиная судьбу и ротного повара. А со второй недели из тебя начнет литься не только еда и питье, но и кровь. И ты заметишь, что ноги твои худеют прямо на глазах и ходить на них все труднее и труднее. А с третьей недели ты просто не встанешь и гадить будешь под себя. А к концу четвертой недели тебя вывалят с такими же, как ты, в поле, накроют рогожей и будут ждать, пока помрете, а затем закопают тихонько. И все. Рядом с каждым большим лагерем целые кладбища таких храбрецов, как ты.
– Да заткнись ты уже, Ральфи, а то получишь пару оплеух, – прервал его краснощекий. – Такое, конечно, бывает, парень. Но не так часто, как врет тебе этот дурак.
