— Добрый вечер, лейтенант.
— Добрый вечер, мой полковник.
Амадито поднес руку к головному убору и отдал честь, но Аббес Гарсиа подал ему руку — рыхлую, как губка, и потную, — а потом похлопал его по спине.
— Проходите сюда.
Рядом со сторожкой, где теснились полдюжины жандармов, за входной решетчатой дверью находилась маленькая каморка, должно быть, служебное помещение, со столом и двумя стульями. Тускло освещенная: единственная лампочка, свисавшая на длинном проводе, вся была облеплена мухами, и вокруг нее роилась туча мошкары. Полковник запер дверь, указал им на стулья. Вошел жандарм с бутылкой «Джонни Уокера», красная этикетка («Моя любимая марка, поскольку Хуанито-Ходок — мой тезка», — пошутил полковник), со стаканами, ведерком со льдом и несколькими бутылками минеральной воды. Разливая виски по стаканам, полковник разговаривал с лейтенантом так, словно майора Фигероа Карриона в комнате не было.
— Поздравляю вас с новой нашивкой. И с таким послужным списком. Он мне известен досконально. Служба военной разведки рекомендовала вас на повышение. За ваши заслуги — военные и гражданские. Скажу вам по секрету: вы — один из немногих офицеров, который, получив отказ на женитьбу, повиновался, не попросив о пересмотре решения. И за это Хозяин вознаградил вас, на год ускорил ваше повышение. Выпьем же за это моего тезку — Хуанито-Ходока!
Амадито сделал большой глоток. Полковник Аббес Гарсиа налил ему почти полный стакан виски и едва плеснул воды, так что спиртное сразу ударило в голову.
— И, оказавшись в таком месте с Джонни Аббесом, который тебя подпаивал, ты не догадался, что тебя ожидает? — пробормотал Сальвадор. Молодой человек уловил в словах друга досаду.
— Понял, что будет трудно и скверно, — ответил он с дрожью в голосе. — Но того, что случилось потом, представить не мог.
Полковник налил по второму разу. Все трое закурили, и начальник СВОРы заговорил о том, как важно не дать поднять голову внутреннему врагу и давить его, давить, едва он зашевелится.
— Потому что, пока внутренний враг слаб и разобщен, внешний враг не страшен, что бы он ни делал. И пусть визжат Соединенные Штаты, пусть топает ногами Организация американских государств, пусть лают Венесуэла с Коста-Рикой — нам на это плевать. Наоборот, это объединяет доминиканцев в один кулак вокруг Хозяина.
Голос у него был вязкий, тягучий, и в глаза полковник не смотрел. Его маленькие, темные, юркие глазки все время бегали и словно выискивали в других что-то спрятанное. Время от времени он вытирал пот большим красным платком.
— И в первую очередь объединяет военных. — Он сделал паузу и стряхнул на пол пепел с сигареты. — И в первую очередь — военную элиту, сливки, лейтенант Гарсиа Герреро. К которым теперь принадлежите и вы. Хозяин хотел, чтобы вы это знали.
Он снова сделал паузу, взялся за стакан, хлебнул виски. И только тут, похоже, обнаружил, что существует майор Фигероа Каррион:
— Лейтенанту известно, чего от него ждет Хозяин?
— Ему не надо ничего говорить, у этого офицера мозги — лучшие из всего выпуска. — Майор лицом походил на жабу, а от спиртного оно еще больше распухло и покраснело. У Амадито мелькнула мысль, что диалог был заранее срежиссированной комедией. — Думаю, что ему известно, а если нет, то повышения он не заслужил.
Снова наступило молчание, полковник по третьему разу наполнил стаканы. Пальцами положил в них кубики льда. «Ваше здоровье», — выпил он, и они тоже выпили. Амадито подумалось, что глоток рома с кока-колой в тыщу раз лучше, чем этот горький виски. И только тут он понял каламбур насчет Хуанито-Ходока. «Какой же я глупый, сразу не догадался», — подумал он. И какой странный красный платок у полковника! Он видел белые носовые платки, голубые, серые. Но красный! Что за причуда.
— Теперь на вас с каждым разом будет ложиться все большая ответственность, — проговорил полковник торжественным тоном. — И Хозяин хочет быть уверенным, что вы окажетесь на высоте.
— Что я должен делать, мой полковник? — Амадито раздосадовала слишком долгая преамбула. — Я всегда выполнял приказы начальства. И никогда не подведу Хозяина. Речь идет об испытании на верность, так?
