С тех пор они с помощью призмы в этот день проецировали радугу на тектит, напоминающий лысую голову. Там было четыре луны, и от извержений вулканов этих лун получалось выпадение на Колось большого количества стеклянных метеоритов — тектитов. Один попался величиной с голову, и конечно, лысый, потому что оплавленный кусок стекла…»
…Файх продолжал читать…
«…Два случая с коброй и крысой.
Я, редактор Нинг Гурз, из дневника Итрихе понял следующее, что и художественно окрасил:
Самым замечательным на Колосе животным… была колодезная кобра, которая рыла колодцы до 20 метров глубиной, а к ним водопроводящие кяризы длинно до километра! В Крагиялте монахи использовали змеиный колодец…
…Никого нет лучше хорошего человека,
Никого нет хуже плохого человека…»
(Опять пословица?)
«…Он представлял собой с поверхности кольцо из скреплённых известью камней, и деревянные балки с деревянным же цилиндром, на который был намотан толстый канат из стойкого к гниению волокна хвои навдарха, и надёжно закреплён.
Вот она-то и перепугала монахов, кяризница… Однажды монахи набирали в колодце воды, и по обычаю запустили туда старого идола. Так полагалось для того. Чтобы бог воды «не утерял образ свой». Унъерт во время сбора воды ел бутерброд со старой рясой, «для того, чтобы ряса его была так добра к нему, как вода». Всё это — строки из святых писаний…
…Другой поп в это время «солил псалом писания святого о воде в пустыне» для того, чтобы обмануть злых духов, которые, желая напакостить, подсунули бы лучшую воду…»
(Уже этот текст — неуловимо перешёл… во что?
Не… об Элбинии же речь, в самом деле!)
«…И вот этот идол упал на кобру, сильно её ударив. Услышав рассерженное шипение, монахи испугались и бросили в колодец несколько камней, а потом бросились бежать. Кобра сильно поранилась и еле уползла в подземное убежище…
Итрихе втайне от монахов приручил кобру, и вот теперь она приползла на пустырь за холмом, далеко от монастыря, и стала ждать Итрихе у крошечного ручейка, вытекающего с тихим журчаньем из глинисто-сланцевого подземного русла. Эта кобра была самой водолюбивой из колосиртских змей.
Итрихе пришёл через час после того, как монахи заснули. Он принёс кобре рыбу и тушканчика-бокопрыга… К счастью, сломаны были лишь несколько рёбер, а в остальном повреждены лишь чешуя да некоторые мышцы. Итрихе промыл повреждённые места солёной водой, а потом чистой, и смазал маслом из молока ездового зверозубого ящера…
…Через месяц кобра поправилась. Рёбра срослись, а после линьки остались лишь малозаметные шрамы на кремовой с бежевым коже. Рептилиям свойственна живучесть, и это спасло кобру, да ещё то, что летящая вниз дрянь, ударяясь о стенки колодца, потеряла часть энергии, а колодец был не очень глубок…
…Монахи Крагиялта вели неправильный образ жизни, но прославляли свои некрасивые тела как «дар божий». Они лепили из самана безвкусные однообразные изваяния — либо слишком толстые, либо непропорционально худые, с великим множеством приобретённых отклонений от нормы строения тела здорового колосирта…»
(Точно: перепутано с Элбинией! Но… где, кем, как?)
«…Итрихе, который втайне от монахов занимался для здоровья физкультурой и йогой, многие завидовали, считая его «избранником божьим»…
Монахи долго боялись ходить к кобриному колодцу, но потом но потом подумали, что змея умерла, и осмелели. Итрихе думал, как предотвратить возможный конфликт… Кяризница — это вода и жизнь в страшной пустыне Агварасичорпн. У него лишь в глубине мышления мелькнула мысль об убийстве этого доброго дракона…» (?) «…но он с негодованием подавил её. Ради кого? Ради ничтожных монахов?! В то ж время он не хотел и гибели кого-нибудь из них. Если бы он высказал им свои опасения, они не стали бы его слушать. Если бы согласился сам доставлять им воду или же сопровождать монахов-водоносов, его изгнали бы из Крагиялта за нечестивое предложение, так как воду набирать могли только «посвящённые». Поход без каравана за сотни километров куда-нибудь в Феринакар или Зершанчари, скорее всего, означал бы смерть…
…Итрихе думал, что у него ещё есть время на размышления, и кобра не появится в большом колодце — можно будет что-нибудь придумать. Но вечером, идя в сторону змеиного источника за холмом, чтобы встретиться со своей ручной коброй. Он внезапно услышал шум. Итрихе обернулся. Гремя зубцами капюшона и оглушительно шипя, кобра ударила хвостом по стенке шахты и выскочила из колодца прямо перед монахами. Она свернулась в кольца и с непостижимой быстротой бросилась на них. Те побросали вёдра и кинулись бежать к монастырю, наверно, от испуга не сообразив, что бежать надо в разные стороны. Итрихе в надежде как-то уладить дело побежал вслед за монахами. Кобра так разозлилась, что ползла быстрее монахов. Итрихе разделяло с ними порядочное расстояние, и он догнал их у самого монастыря. Он схватил кобру за хвост, но не удержал её и сам полетел в песок. Кобра вцепилась в рясу монаха. Ряса порвалась. Монах пробежал остаток солончаковой дорожки…»
