Хелена остановила злой взгляд на муже, но Ян упорно смотрел куда-то в сторону. Карета свернула за поворот, потом еще раз, поехала по прямой, снова свернула и остановилась. Хелена слышала, как кучер разговаривает с двумя мужчинами. Потом карета снова сдвинулась с места и покатила по гладкой дороге. Через некоторое время она описала полукруг и встала. Дверца распахнулась, и в слепящих лучах солнца возникла фигура индуса в красном тюрбане и белых в обтяжку штанах. Он поклонился, почти коснувшись лбом земли, и быстро встал.
– Кусхамди! – благоговейно пробормотал индус, глядя на носки своих сапог. – Кусхамди.
Мохан Тайид помог Хелене выйти из кареты, и Хелена в очередной раз прокляла моду на узкие платья со шлейфом, на который она постоянно наступала, рискуя упасть. Оглядевшись, она поняла, что стоит посредине просторного внутреннего двора, выложенного плиткой цвета яичной скорлупы, сделанной из того же камня, что и высившиеся перед ней ворота с полукруглой узорчатой аркой. К воротам примыкало четырехэтажное здание из розового песчаника с узорчатыми решетками на окнах, увенчанное изящными башенками с металлическими куполами.
Здание окружало двор с трех сторон. Четвертая состояла из стены до уровня третьего этажа. В ней были массивные ворота, через которые они, должно быть, и въехали. С той стороны доносился приглушенный уличный шум.
Из распахнутой двери черного дерева, расположенной за аркой, выбежал высокий полноватый индус, тоже в красном тюрбане, белых штанах и с золотым шнуром через плечо. На нем был длинный белый кафтан с маленьким стоячим воротником, покрытый золотой с красным вышивкой. Индус поднял приветливое лицо с пышными усами, которые, казалось, вибрировали от радости, и, широко раскинув руки, пошел навстречу гостям.
– Раджив-кусхамди! – звучно воскликнул он и поклонился Яну, сложив перед грудью ладони. – Намастэ!
Приветствие прозвучало торжественно, но от того не менее тепло. Оба коротко взглянули друг на друга и, разразившись громким смехом, бросились обниматься.
– Тум кайзе хо?
– Майн кайзе хуун.
После взаимных вежливых вопросов о здоровье и благополучии индус повернулся к Мохану, и церемония повторилась.
– А это моя жена, – по-английски сказал Ян, указывая на Хелену.
– Аааа… – Глаза индуса заблестели, прежде чем он сложил ладони и поклонился Хелене. – Намастэ, шрииматии Ча… – он осекся, бросив косой взгляд на Яна, – Невилл… Я – Аджит Джай Чанд. Для меня большая честь принимать вас в моем скромном доме, – добавил он на правильном, хотя и с акцентом, английском.
Растерянная Хелена присела в реверансе.
– А это маленький сахиб? – Аджит наклонился к Джейсону и подал ему руку. – Добро пожаловать в Джайпур!
Лицо мальчика зарделось от гордости.
– Тджархнаа, тджархнаа, пойдемте, пойдемте. – Аджит широким жестом указал в сторону двери. – Здесь вы отдохнете с дороги, чувствуйте себя как дома!
Тело Хелены ныло, однако вздремнуть на широкой кровати под гладкими шелковыми одеялами у нее не получилось. Слишком сильны были впечатления от этого яркого, такого чужого города. Группа маленьких лопочущих женщин в светлых сари встретила ее в мраморном холле с высокими потолками и проводила в зенану – женскую часть дома. Убедившись в бесполезности протестов, Хелена позволила им снять с себя платье и расстегнуть крючки на корсете. Ванна с плавающими на поверхности воды розовыми лепестками уже была готова. Две девушки принялись массировать тело Хелены ароматными маслами. Одурманенная сладкими запахами, она наконец расслабилась.
Волосы стали легкими и шелковистыми и не топорщились больше в разные стороны, после того как одна из девушек натерла их похожим на помаду веществом. На Хелену надели короткий жилет с застежками спереди – чоли – из шелка бутылочного цвета и обернули вокруг тканью, переливающейся бирюзово-зелеными оттенками, – сари. В нем Хелена чувствовала себя непривычно, хотя оно было удобнее и оставляло движениям куда больше свободы, чем европейская одежда.
Через длинную галерею роскошно убранных комнат – Хелена видела мрамор, дорогое дерево, ковры с замысловатыми узорами, легкие серебряные подсвечники и много-много цветного шелка – ее провели в большой зал, пол которого был выложен атласными подушками. Хелена увидела полноватую женщину лет пятидесяти в оранжево-красном сари с золотой каймой и поняла, что перед ней хозяйка дома. Гостья растерялась: ее хинди был явно недостаточно хорош для светской беседы один на один. Набравшись смелости, Хелена сложила руки перед грудью и поклонилась.
