Александр и Гефестион уединились в караулке у ворот, обсуждая детали боя. Это была небольшая каменная комнатка, в которой, кроме них, оказались труп фракийца, плита с вырезанным на ней именем Ксеркса, царя царей, несколько грубых деревянных стульев, полкаравая черного хлеба и отрубленный человеческий палец с черным сломанным ногтем. Гефестион ногой откинул его прочь; к безделицам такого рода оба уже привыкли.
Гефестион получил свой пояс, по крайней мере одного человека он убил на месте. Александр полагал, что уложил не менее троих.
Александр не брал трофеев, не считал своих убитых. Когда они уже забрались на стены, предводитель их отряда упал вниз, пронзенный стрелой. Не оставляя никому ни минуты на раздумья, Александр прокричал, что они должны штурмовать башенку над воротами, откуда лавиной сыпались на таран метательные снаряды.
Неопытный воин, второй по старшинству, заколебался, и тут же его люди уже бежали за Александром. Они цеплялись за камни, карабкались по стенам, сжимая мечи в руках, разбивая старую кирпичную кладку Ксеркса, набрасывались на свирепых татуированных защитников крепости под градом камней, с треском ударявшихся о мощные стены. Вход в караулку был узок, и какое-то мгновение Александр, ворвавшийся туда впереди застрявшего в спешке отряда, сражался один.
Теперь он стоял, покрытый кровью и прахом битвы, сверху вниз глядя на истинное лицо войны. Нет, подумал Гефестион, на самом деле Александр не видит этого другого лица. Он говорил совершенно внятно, помнил каждую деталь, тогда как для Гефестиона все произошедшее уже сливалось в пеструю мозаичную картину. Для Гефестиона бой уже прекратился, Александр все еще жил в нем. Ореол битвы окружал его, он словно замер в прошлом, стремясь продлить мгновение. Так медлят люди, не желая покидать место, где им явился бог.
У Александра на предплечье осталась рана от удара мечом. Гефестион остановил кровь, оторвав лоскут от своей одежды. Глядя вниз на бледное спокойное море, он предложил:
– Давай спустимся и искупаемся, чтобы смыть грязь.
– Да, – сказал Александр. – Но сначала я должен повидать Пейтона. Он прикрыл меня щитом, когда я боролся сразу с двумя, и тот парень с раздвоенной бородой повалил его. Но ты сразу прикончил фракийца.
Александр снял свой шлем (оба по первому требованию экипировались в общественной оружейной палате Пеллы) и провел рукой по слипшимся от пота волосам.
– Тебе нужно было подождать, а не врываться туда одному, проверить хотя бы, успеваем ли мы за тобой. Ты сам знаешь, что бегаешь быстрее всех. Я готов был убить тебя за это, когда мы толклись в дверях.
– Они собирались сбросить вот этот камень, ты только посмотри на него, – сказал Александр. – Я знал, что вы недалеко.
Гефестион чувствовал, что силы его на исходе, – он был вымотан не только страхом за Александра, но и вообще всем, что видел и сделал.
– Камень не камень, ты все равно бы не стал ждать. Это читалось у тебя на лице. Счастье еще, что ты жив.
– Геракл помог мне, – сказал Александр спокойно. – И я напал на них раньше, чем они на меня.
Все оказалось легче, чем думал Александр. Постоянно упражняясь с оружием, он предвкушал схватку с более опытными воинами.
Гефестион, читая его мысли, заметил:
– Эти фракийцы – крестьяне. Они сражаются два-три раза в год, угоняя скот или ссорясь. Настоящие солдаты, как у твоего отца, например, уложили бы тебя еще снаружи.
– Дождись, пока они это сделают, – едко сказал Александр. – А потом расскажешь.
– Ты ворвался туда без меня, – вскричал Гефестион. – Ты даже не оглянулся.
Внезапно переменившись, Александр ответил ему ласковой улыбкой:
– Да что с тобой? Разве Патрокл упрекал Ахилла за то, что он не сражается?
– Ахилл уступил, – сказал Гефестион другим тоном.
Внизу заунывный плач женщины по покойнику сменился воплем ужаса.
– Отец должен был отозвать солдат, – заметил Александр. – Уже хватит. Я знаю, что здесь нет другой поживы, но…
Друзья взглянули на стену, однако Филипп был чем-то занят.
– Александр, послушай. Не нужно сердиться. Когда ты станешь полководцем, ты не сможешь подвергать себя опасности. Царь храбр, но не безрассуден. Если бы тебя убили, это означало бы, что Керсоблепт выиграл битву. И позднее, когда ты станешь царем…
