Первый из трех фитилей загорелся.
– Этого достаточно, – сказала Олимпиада.
Рыжие волосы царицы, рассыпаясь по плечам, смешивались с темным блестящим мехом. Отсвет от лампы обозначил складку между бровей, морщины, залегшие в углах рта. Когда она повернулась к лампе лицом, стали видны только прекрасные черты, чистая кожа и плотно сжатый рот. Ей было тридцать четыре года.
В неярком свете единственной лампы углы комнаты тонули во мраке.
– Клеопатра здесь? – спросил Александр.
– В такой час? Она у себя. Ты хочешь ее видеть?
– Нет.
– Возвращайтесь к себе, – приказала Олимпиада женщинам.
Когда дверь за ними закрылась, она набросила на разметанную постель шитое узорное покрывало и жестом предложила ему сесть рядом; Александр не двинулся.
– Что с тобой? – нежно спросила Олимпиада. – Мы попрощались. Тебе нужно сейчас спать, если вы выступаете на рассвете. Что случилось? Ты странно выглядишь. Дурной сон?
– Я этого ждал. Это не стычка с варварами, а большая война, начало великих начал. Я думал, что ты пошлешь за мной. Ты должна знать, что привело меня сюда.
Царица откинула со лба волосы, прикрывая рукой глаза:
– Ты хочешь, чтобы я тебе погадала?
– Мне не нужны гадания, мама. Только правда.
Олимпиада опустила руку слишком быстро, их глаза встретились.
– Кто я? – спросил он. – Скажи мне, кто я такой?
Олимпиада застыла в изумлении. Александр увидел, что она ожидала какого-то иного вопроса.
– Не думай о том, что ты делала раньше, – сказал он. – Я ничего об этом не знаю. Только ответь на мой вопрос.
Олимпиада увидела, что за несколько часов, прошедших с того времени, как они расстались, сын осунулся. Она едва не спросила: «И это все?»
Прошлое давно поблекло; глубокое содрогание, охвативший ее страшный сон, ужас пробуждения, слова старухи, тайно приведенной ночью в эту комнату из ее пещеры. Как это было? Она не знала большего. Она родила дитя от дракона, и теперь сын спрашивал: кто я? «Это я должна задавать тебе этот вопрос».
Александр мерил шагами комнату, быстро и бесшумно, как волк в клетке. Внезапно остановившись перед матерью, он спросил:
– Я – сын Филиппа, ведь так?
Только вчера она видела их вдвоем, едущих на плац: Филипп, ухмыляясь, что-то рассказывал, Александр смеялся, запрокинув голову. Она успокоилась и метнула на сына долгий взгляд из-под полуприкрытых век.
– Не делай вид, будто веришь в это.
– Кто я тогда? Мне нужен ответ, – настаивал Александр.
– О таких вещах не говорят ночью, второпях, из прихоти; это свято. Существуют силы, которые нужно умилостивить…
Испытующие, обведенные тенью глаза Александра, казалось, пронзали ее насквозь, проникая в самые бездны.
– Какой знак, – спросил он тихо, – подал тебе мой демон?
Олимпиада взяла обе руки сына в свои, притянула поближе и зашептала на ухо, потом отстранилась, чтобы оценить произведенное впечатление. Александр был всецело погружен в себя, справляясь со своими чувствами, едва ли осознавая ее присутствие. По его глазам ничего нельзя было прочесть.
– И это все? – спросил он.
– Чего же больше? Ты даже сейчас недоволен?
Александр посмотрел в темноту за кругом света от лампы.
– Все известно богам. Но как спросить их? – сказал он.
Александр заставил ее встать и несколько минут держал за вытянутые руки. Его брови сошлись над переносицей. Наконец Олимпиада опустила глаза.
Его пальцы сжались; потом он быстро, судорожно обнял мать и отпустил. Когда Александр ушел, тьма сгустилась вокруг Олимпиады еще сильнее. Она зажгла две оставшиеся лампы и наконец заснула при их ярком свете.
Александр остановился у дверей комнаты Гефестиона, осторожно открыл их и вошел. Гефестион уже спал, раскинувшись в полосе лунного света. Александр протянул руку, чтобы разбудить его, но тотчас отдернул. Он собирался рассказать Гефестиону все, если будет удовлетворен услышанным. Но тайна по-прежнему оставалась тайной, темной и сомнительной; Олимпиада тоже была смертна, следовало дождаться более достоверных сведений. Зачем нарушать ради этого спокойный сон друга? Завтра их ждет трудный день. Свет луны переместился прямо на закрытые глаза Гефестиона. Александр бережно задернул занавеси, чтобы духи ночи не причинили другу вреда.
