Лус уставилась на нее:
– Никакой платы за квартиру. Ты – моя младшая сестра.
– Забыла, что я теперь взрослая? Я могу за себя заплатить. – Долли улыбнулась. – Мы будем заботиться друг о друге. А скоро появится еще кое-кто, кому твоя любовь и забота нужны намного больше, чем мне, или Тому, или маме.
– Особенно если у него только один родитель, – заметила Лус.
– Ты будешь самой лучшей мамой, о которой любой ребенок может мечтать. А я – самой строгой тетей.
– Ну конечно.
Они помолчали, потом Долли спросила:
– Что он сказал?
– У него сейчас полно дел. Он предложил мне деньги.
– Да как он посмел!
– Видишь ли, он, по сути, неплохой человек. Он… был поражен. Загнан в угол.
Долли покачала головой:
– Он должен был взять себя в руки и поддержать тебя.
– Да, я понимаю. – Лус нервно сжала край одеяла. Она не могла поверить, что он этого не сделал.
– Что-то еще?
Лус подняла на сестру глаза:
– Дело в том, что, как мне кажется, я немного в него влюблена.
Долли засмеялась, обхватила ее и крепко обняла:
– Ох, Лус. Я давно это поняла.
– А почему я поняла это только что?
– Да потому, что ты слишком занята составлением разумного плана. А любовь не поддается разумному решению, ее нельзя спланировать.
– Ты поэтому так часто влюбляешься? Потому что не отличаешься здравомыслием и ничего не планируешь?
– Точно.
Когда ее маленькая сестричка успела вырасти такой сообразительной? Лус положила голову на плечо Долли и уставилась в темноту комнаты.
– Долл, что мне сейчас делать?
– Просто живи. А я тебе помогу.
Лус кивнула. Пора попробовать жить без списка «Сделать»… хоть немного.
* * *
Бен проснулся совершенно разбитым, как бывает после перепоя. Его разбудил будильник. Он, не открывая глаз, выругался. В висках больно стучало, словно снова и снова хлопала дверь. Но у него полно дел. А поскольку после вчерашнего вечера работа – это все, что у него есть, то лучше этим и заняться.
Он с трудом вылез из постели, принял душ и одел костюм. Завтракать он не смог – от одной лишь мысли тошнота подступала к горлу. Сколько же он выпил после ухода Лус? Мини-бар был основательно опустошен.
Себ ждал его в зале для совещаний.
– Никак не привыкнешь к другому времени? – удивленно подняв брови, спросил он, наливая Бену кофе.
Бен сел в кресло и подвинул к себе чашку:
– И это тоже помимо всего другого.
– Я думал, что ты успел привыкнуть к перелетам.
– Двенадцать часовых поясов за восемь недель кого угодно выведут из строя.
Себ сочувственно покивал:
– Тебе нужен отдых?
– Мне нужно работать.
Себ нахмурился:
– Что происходит, Бен? Последнее время ты изменился. Сначала эта поездка с университетской приятельницей, затем неожиданное желание приспособить наши отели к семейным нуждам. Ничего не хочешь мне сказать?
– Она беременна, – безжизненным тоном произнес Бен.
У Себа брови полезли на лоб.
– Вот это да! Ну тогда ясно. Когда ты узнал?
– Вчера вечером. Она зашла вчера и сказала мне. А я… я безобразно тебя повел.
– Бен, ты вчера очень устал. Уверен, если ты ей позвонишь, поговоришь с ней…
– Нет. Она права. Лучше, чтобы я не возникал в жизни ребенка.
– Она так сказала? – Себ покачал головой.
Бен пожал плечами:
– Что я могу дать ребенку? Я понятия не имею, что такое быть отцом, моя работа предполагает долгие отсутствия, и я не стану таскать ребенка за собой, как делал отец. Я не могу этого изменить. Она мне именно так и сказала.
– Ты и не пытался ничего сделать.
Бен бросил на него сердитый взгляд:
– Попытался бы, если бы смог. Ты так не считаешь?
– Я считаю, что ты паникуешь. Некоторые вещи так сразу не решишь. А сейчас перед тобой твоя жизнь, твое будущее. И оно заслуживает большего внимания. Твой ребенок заслуживает большего. – Себ пристально смотрел на него. Бен вздрогнул. – Тебе надо понять прямо сейчас, что ты связан с этим надолго.
Надолго. Навсегда.
С Лус.
Последние два месяца ему было очень плохо без Лус. Как же он откажется от нее?
Бен с трудом сглотнул слюну.
– А что, черт возьми, мне делать? Она до сих пор считает меня все тем же безответственным типом, каким я был в университете.
– Может, пришло время доказать, что она не права?
– Что ты имеешь в виду?
