– Никогда не видел в крови зверьков, – фыркнул Бегун.
– Они слишком маленькие, чтобы их видеть, – терпеливо пояснил Тим. – Но они там есть. Поверь на слово. Мы только родились, а Беспощадный уже внутри нас.
– И почему мы тогда не умираем сразу? – спросил вождь, покачивая бэбика.
С ребенком на руках он выглядел очень странно, Книжник никак не мог привыкнуть к этому новому Бегуну.
– Хороший вопрос. Зверьки в нашей крови ждут, пока мы не проживем 18 зим.
– Ха! А откуда они знают, что мы прожили три руки и еще три зимы?
Книжник развел руками.
– Не знаю откуда, но знают. И они никогда не ошибаются.
Бегун немного поразмышлял.
– Ну хорошо, – согласился он. – Они знают. А что делает твое лекарство? Оно их обманывает?
– Или обманывает, или убивает.
– Как убивает? Из пистолета? Они же маленькие! Их не видно!
– Не знаю. Думаю, что их убивают другие зверьки. Которые сильнее, чем Беспощадный. Когда мы делаем укол, другие зверьки попадают в кровь и уничтожают тех, кто жил там раньше.
Книжник вздохнул.
– Я не уверен. Но я думаю, что это так. Эти новые зверьки занимают место старых и следят за тем, чтобы старые не вернулись. Есть такое слово – иммунитет. Это когда твои зверьки сильнее, чем те, кто хочет занять их место в твоей крови.
Вождь снова задумался, переваривая услышанное.
– Значит, зверьки из лекарства сильнее самого Беспощадного? Так?
Тим кивнул и подбросил в огонь толстую сухую ветку.
– Так.
– А почему они не убили Беспощадного в моей крови?
– Я не знаю, Бегун, – сказал Книжник. – Но ты должен быть им благодарен.
– Почему?
Судя по тону вопроса, вождь догадывался, каким будет ответ.
– Я захотел понять, что с тобой случилось, поэтому ты до сих пор жив. Иначе я бы убил тебя тогда.
Бегун бросил на Книжника взгляд, который никак нельзя было назвать дружелюбным.
– Тебе повезло, – буркнул он. – Если бы не та гребаная лошадь…
Сибилла застонала, заметалась, охнула. Книжник бросился к ней, коснулся ладонью сухого горячего лба. Жар стал гораздо сильнее. Жрице становилось хуже. Губы ее шевелились, она шептала что-то невнятное. Тим наклонился ниже, стараясь разобрать отдельные слова, но лишь ощутил на своей щеке ее обжигающее дыхание.
– Это горячка, – сказал Бегун у него за спиной.
Тим резко развернулся на голос и оказался нос к носу с вождем. Бегун стоял настолько близко, что мог без замаха воткнуть нож ему в сердце. Но в его руках не было ножа. Вождь по-прежнему прижимал к груди новорожденного.
– У нее в крови сейчас маленькие зверьки? – спросил он.
Книжник кивнул.
– И Беспощадный?
– Да.
– Но лекарство сильнее Беспощадного?
– Да.
– Так, может, твое лекарство сильнее их всех? Ну, тех, кто ее сейчас убивает?
Мысль была абсурдной. Глупая, если честно, мысль. Даже у знахарей для каждой болезни свои травы!
«Но, – подумал Тим, – я же понятия не имею, как действует вакцина. Возможно, она действительно убивает все, что может навредить челу? А вдруг? Жар – это борьба тела с грязью, попавшей внутрь. Антидот должен очистить тело от убийственного жара! От его причины… Может и сработать, Беспощадный нас забери!»
Книжник не стал долго раздумывать. Он подошел к сумкам, достал упаковку со шприц-тубой, выпустил из шприца воздух и вогнал тонкую иглу в напряженную горячую шею Сибиллы.
– Вот мы и проверим, – сказал он Бегуну. – Смешно будет, если ты окажешься прав.
– Это будет не смешно, – возразил Бегун, устраиваясь поудобнее возле прогретой пламенем костра стены. – Это будет прекрасно. Потому что если я не прав, то нам бэбика не прокормить.
– Ты заботишься о ребенке? – удивился Книжник.
Бегун дернул плечом.
– Ну кто-то же должен о нем позаботиться?
