Первый путь — это официальным образом обратиться к начальнику части химической и биологической защиты, личный состав которой и будет задействован при дезинфекции. Этот путь имел серьезный минус — начальник части мог запросто затребовать подтверждение из управления ФСБ. А это смерти подобно. Это не только разрушит сам план, но и заставит Ковалева иметь весьма бледный вид на ковре у начальства.
Второй путь — под покровом ночи переодеться в ОЗК, надеть изолирующий противогаз и вклиниться в группу дезактивации. Люди в ОЗК и противогазах все на одно лицо, да и на один голос. Людей будет много, а функции всех заранее понятны — распылять дезинфицирующий раствор, собирать вещи, предназначенные на сожжение. Первая роль Ковалева не устраивала, у него не было емкости с раствором. Да и толку от этой роли не было никакого. Ему нужна была вторая роль, тогда можно будет, не вызывая подозрений, просмотреть данные на компьютере Бражникова с целью найти там инструкцию по исправлению ситуации с обломком космического мусора.
Ковалев достал из бардачка пистолет ПСМ, фонарь и крошечную камеру. Запомнить массив данных с монитора, когда ни черта в этих данных не понимаешь, — задача немыслимая. Все интересное и подозрительное надо будет сфотографировать. Но незаметно, не вызывая подозрений.
Собравшись, Ковалев закрепил клипсу кобуры с пистолетом на поясе, облачился поверх костюма в ОЗК и противогаз, после чего закрепил под капюшоном защитного костюма камеру. Он настроил ее так, чтобы она, после включения, самостоятельно делала снимок каждые три секунды, так как в бункере перчатки не снимешь и на кнопочки не понажимаешь.
Оставив машину, Ковалев направился к бункеру, его фигура быстро пропала во тьме среди деревьев. Ночь была безлунной. Бражников, во избежание паразитных засветок, планировал эксперименты на новолуние.
Укрывшись в кустах, чтобы не попасть на глаза двух караульных, Ковалев вскоре заметил ползущие по стене «кочегарки» тени — издалека били фары приближающейся колонны подразделения химзащиты. Через пару минут грузовики подкатили почти вплотную к стене бутафорского здания, солдаты принялись разгружать емкости с дезраствором, сержанты прохаживались рядом, их команды, искаженные мембранами противогазов, здорово походили на хрюканье. Ковалев заметил, что офицер в группе был только один, он последним выбрался из кабины, стоял поодаль, ни с кем не общался. Похоже, солдаты и сержанты прекрасно знали, что делать, так как не провели ни построения, ни инструктажа, а сразу направились внутрь. Офицер вместе с караульными и тремя водителями остался снаружи.
Это вносило коррекцию в планы — мимо такой компании незаметно не проскользнешь. Ковалеву пришлось осторожно выбраться из кустов, обогнуть «кочегарку», а затем уже открытым порядком приблизиться как бы со стороны офицерского городка.
— Стой, кто идет? — заметив постороннего, окликнул его часовой, хрюкнув мембраной противогаза.
— Генерал Ковалев, ФСБ. Прибыл для проверки работы группы дезактивации.
— На предмет чего? — удивился офицер.
— Представьтесь, пожалуйста, — попросил Ковалев.
— Капитан Слободкин. Можно ваши документы?
— Они под защитным костюмом.
— Не волнуйтесь, тут безопасно, — успокоил Ковалева капитан.
Пришлось снять перчатки, расстегнуть полу ОЗК и показать удостоверение.
— Проверка на предмет выявления оставленной при эвакуации секретной информации, — объяснил Ковалев. — И… И возможной ее утраты.
— Ого. Это вы о чем?
— О том, что ситуация внештатная. Эвакуацию проводили лица, не имеющие соответствующего допуска секретности. Поэтому мне поручено осмотреть и, если что, подчистить лишнее и доложить, если чего-то не хватит.
— Понятно. Только должен предупредить, что никаких предметов из бункера вынести не получится. Все, что можно подвергнуть дезинфекции, будет обработано. Но все, что горит, должно быть сожжено.
— Я в курсе, — соврал Ковалев.
«Хорошо, что камеру взял», — подумал он.
— Вы знакомы со схемой бункера? — уточнил капитан.
— Да. Можете не утруждаться, я сам справлюсь.
— Спасибо, товарищ генерал. Подчиненным не доверяете такую работу?
