В которой шоу-группа развлекает состоятельного клиента, но тот реагирует неожиданным для всех образом.
Мрачный зал подземелья освещали только два факела с дубовыми древками, залитыми маслом. Пляшущее дымное зарево отбрасывало подвижные тени на стены, отделанные природным камнем. На цепях, свисающих с потолка, висел, извиваясь и издавая стоны, мужчина, затянутый в десятки кожаных ремней поверх рыхлого голого тела. Свет факелов, сохранявший яркость вблизи чадящего пламени, быстро терял силу, поэтому у пола почти ничего нельзя было различить. Мужчина был виден лишь выше пояса, а ниже черная кожа, стягивающая его тело, сливалась с густыми тенями.
Цепи звенели при каждом резком движении, под сводами зала разлетались эхом глухие вскрики, а иногда сдавленные выдохи. Перед подвешенным мужчиной стояла на коленях женщина, почти неразличимая в полумраке. На ней было серое средневековое платье и черная накидка с надвинутым до глаз капюшоном. Иногда ее руки в черных кружевных перчатках мелькали на бедрах мужчины, иногда пропадали из вида.
Внезапно свистнула плеть, раздался звучный шлепок. Мужчина вскрикнул громче обычного, затем захрипел, задергался часто и хаотично. Коленопреклоненная женщина вскочила на ноги и отпрянула в испуге.
— Что с вами? — сиплым голосом спросила она по-русски.
Мужчина не ответил. Он лишь дергался на цепях, как боксерская груша после удара, роняя на волосатую грудь хлопья пошедшей изо рта пены. Женщина откинула капюшон, и стало видно, что никакая она не женщина, а переодетый в женское платье длинноволосый парень лет двадцати пяти. У него были жиденькие усы, едва начавшие грубеть от бритья, и раскосые глаза восточного типа. Парень вытер губы рукавом платья и еще отшагнул назад.
— Включите свет! — приказал он по-казахски.
Черная тень метнулась к стене. Звучно щелкнул электрический выключатель, зажглись лампы, спрятанные между деревянными стропилами потолка.
Мужчина, закованный в цепи, перестал дергаться и безвольно повис, роняя с губ хлопья пены. Из-за его спины выглянул перепуганный голый парень, по виду тоже казах, как и переодетый в женское платье. Третий, облаченный в костюм палача и с плетью в руке, остался у стены, дрожа от страха. На полу, у ног подвешенного, разлилась лужица пролитого им семени.
— Что с ним? — осторожно спросил по-казахски самый молодой из парней, прячущийся за спиной подвешенного. — Он что, умер?
— Кажется, да, — ответил переодетый в женское платье. — Проверь!
— Вроде не дышит. Точно, откинулся. Сердце, что ли, не выдержало?
— Говорил тебе, осторожнее! Он уже сильно не мальчик.
— Так он сам просил его не жалеть! Кошмар. Выходит я его, мертвого…
— Рот закрой и оденься! — приказал парень в женском платье.
Говорил он с уверенностью предводителя, да и по возрасту он был заметно старше.
— Успокойся? Тебе легко говорить! Не ты же его мертвого жарил!
— Так ты и денег больше всех получил авансом! — обрезал его старший. — Так что заткни фонтан и делай, что говорят.
— Ментов вызывать придется… — Голый вздохнул. — Показания давать. Тут уже не откупишься, как от патруля на улице. Меня вышлют с просроченной регистрацией, и зарубят въезд в Россию лет на десять. Кому я тут нужен буду через десять лет? А то и убийство повесят…
— Паниковать прекрати! — приказал старший. — Надо подумать, взвесить обстоятельства. А пока всем выключить мобилы. И не просто выключить, а вынуть батареи и SIM-карты. У Эдика есть мой номер, а все карточки на одно имя. Он мне их сам дал, когда начали на него работать. Так что он в курсе.
— У Серика тоже карточка Эдика, — напомнил парень в костюме палача.
