— По окончании рабочего дня?
— Заскочишь за мной часов в восемь вечера, а то свою машину уже продал. На чемоданах сижу. Билет на послезавтра.
— Жена, наверное, заждалась.
— Это уж точно. Буду греться на солнышке, купаться в море. Летом, в отпуска, дети соберутся, внуки, — мечтательно говорил полковник. — У меня ведь два взрослых сына. Одному двадцать четыре, а другому двадцать. Так от младшего уже двух внуков имею, а старший так и ходит бобылем, — изливал он душу. Напоследок ему почему-то захотелось похвастать перед молодым сослуживцем, поделиться мечтами. Разве мог он предположить, что им так и не суждено осуществиться?
Ненашев видел в окно, как к дому подкатил «жигуленок» и вышли два офицера.
— Прибыли наши вояки, — резонно предположил он. В лицо их ни Кадык, ни Гонтарь-младший не знали. Николай тоже выглянул в окно и сам отправился встречать гостей. Через несколько минут они уже представились друг другу и беседовали в уютном и просторном кабинете.
— Я свою миссию выполнил, — говорил полковник, — вот мой преемник. Так что теперь с ним разрабатывайте стратегию.
— Мы благодарны вам за сотрудничество. Отец просил передать добрые пожелания, — любезничал Ерофеев. Ненашев больше молчал, его черед должен был наступить после ухода Губанова.
— Теперь, — полковник взглянул на часы, — позвольте откланяться. Договаривайтесь с Ильиным об очередной встрече и обсуждайте детали, но уже без меня.
— Зачем договариваться о новой встрече, если мы и так все собрались? — вставил Ненашев.
— Но… — начал было Губанов. Кадык догадался, в чем дело, и прервал его.
— Понимаю, Аркадий Вячеславович, что вы сегодня безлошадный. Наш парень отвезет вас. — И он громко позвал: — Валера! — В кабинет вошел человек без лица в прямом смысле. По Губанову скользнули глаза с морщинистого сине-коричневого пятна. Зрелище было столь неожиданным и неприятным, что по спине пробежали мурашки. — Отвезешь полковника домой, — отпустил тем временем указание Кадык. На этот раз Венгроев дольше задержал взгляд на Аркадии Вячеславовиче. На веках не было ресниц и брови также отсутствовали.
«Ночью такой приснится — не проснешься», — подумал еще полковник.
— Ну и видок у него, — сказал Ильин, когда его бывший командир и Венгр покинули кабинет.
— Погорелец, — подал голос Гонтарь.
— В смысле?
— Погорел на одном деле, — в иронической манере добавил Ненашев. Полной ясности он не внес, но у майора отпало желание докапываться до истины. Он с удивлением проследил, как Кадык закрыл дверь на внутренний замок и сунул ключ в боковой карман брюк.
— Зачем запирать дверь? — поинтересовался новоиспеченный компаньон.
— Чтоб не мешали, — вставил Ерофеев. — Мы должны договориться по ключевым позициям.
— Я же согласился. Иначе как объяснить мое добровольное здесь присутствие? — Майор заподозрил неладное, объяснение не удовлетворило его.
— Скажи, Олег Павлович, — перешел на «ты» Ненашев. — Как поступают с людьми, которые выходят из серьезной игры?
И тут только посетитель догадался, что полковник обречен. В глазах промелькнул испуг. Но он старался на собеседников не смотреть.
— От меня-то что хотите?
Кадык придвинул стул к посетителю.
— Мы должны начать сотрудничество с доверия друг к другу.
— И что для этого требуется? — старался скрыть испуг собеседник. Он уже примерно догадался, чего от него добиваются.
— Мы хотим, — Гонтарь подошел к подельникам и склонился над Ильиным, — чтобы ты помог полковнику навсегда сохранить наши секреты.
— Он не из болтливых.
— Готов поручиться за него и взять ответственность на себя? — искривились тонкие губы на полном лице Николая. Майор и сам понимал, что произнес идиотскую фразу.
— Каждый отвечает за себя, — поспешил откреститься от Губанова Олег Павлович. — Но почему я?
— Так мы скрепим взаимное доверие, — вставил Кадык.
— Но я никогда не занимался подобными де… — и неожиданно Ильин осекся. Он вспомнил, как застрелил сержанта Строгова и свалил вину на призывника. Правда, то убийство он считал нелепой случайностью. Подельники же толкали его на умышленное устранение человека. И где гарантии, что когда-нибудь не поступят точно так же и с ним? Но, ступив однажды на скользкую и извилистую дорожку, сойти с нее по доброй воле невозможно, о чем свидетельствовали планы в отношении полковника. Более того, нужно внимательно следить за тем, чтобы не оступиться, не соскользнуть. Иначе… Его даже передернуло, когда представил, что произойдет иначе. — Могу не потянуть, — закончил он начатую мысль.
