Прошла неделя после дня рождения Леночки Смугловой. Она первый раз была близка с мужчиной, но эмоциональный порыв прошел, и теперь она вся горела от стыда. Правда, внешне это не проявлялось. Шумилин же расценил ее поведение по-иному. Он думал, что Лена совершила ошибку, о которой горько сожалеет и переживает, поэтому тоже старался не упоминать о ночи, которая ему доставила незабываемое наслаждение. Они продолжали сохранять отношения брата и сестры, но у каждого где-то в глубине души осталась обида. Это не означало, что они совсем не разговаривали. Общались как обычно, обсуждая бытовые проблемы. Общеизвестно, что после праздника наступают серые будни. А в будни также необходимо иметь ночлег, чем-то питаться, тепло одеваться в холодное время и так далее. Главное, естественно, — набить желудок. У наших же героев даже мелочь в карманах не звенела. За несколько последних дней они полностью очистили организм от шлаков голоданием. Отбросив и чувства, и обиды в сторону, задумались о хлебе насущном. Но вот незадача: люди, на которых объявлен розыск, трудоустроиться не могут, сохраняя при этом потребности тех, кому нет нужды скрываться от правоохранительных органов. Коренное отличие первых от вторых — у первых нет возможности зарабатывать честно. Хотя эта грань постепенно стирается.
— Хоть иди и воруй, — в сердцах высказался Виталик.
— Воровать — значит вешать на себя еще одну статью, — заметила Лена.
— Тебе этого делать не стоит, — согласился парень, — а я ими уже с ног до головы обвешан. На десять лет больше, на пятнадцать меньше — не вижу разницы. А если и расстреляют, то только один раз. — В его словах слышалось отчаяние.
— И тебе нет нужды лишний раз нарушать закон. — Смуглова загадочно улыбнулась. — Зачем красть, если можно что-то продать? А предпринимательство у нас только приветствуется. Самое крупное прегрешение в нашем положении — неуплата налогов. Чтобы совесть не мучила, можно помогать какому-нибудь детскому дому.
— Заинтриговала. Миллиарды собираешься заработать?
— Миллиарды не миллиарды, а идея есть.
— Делись, — проявлял уже нетерпение Шумилин.
— Ты печатать умеешь? — И девушка кивнула в сторону книжной полки, на которой покоилась запыленная пишущая машинка.
— Это еще зачем? — недоумевал собеседник.
— Так умеешь или нет?
— Одним пальцем, — признался он.
— Молодец, — похвалила его Смуглова. — Правда, твоя работа займет несколько больше времени, чем у профессиональной машинистки. Но один раз можно и помучиться.
— Смеешься?
— Говорю серьезно, как никогда. — Скрыть улыбку не могла, поэтому отвернулась в сторону и добавила: — Поставь машинку на стол и садись. Я буду диктовать.
Парень нехотя подчинился.
— Диктуй, только медленно.
— Минздравом России утвержден медицинский препарат…
— Не торопись — палец сломаю, — перебил ее Шумилин. Щелкнув по клавише с одной буквой, он долго искал следующую. В спешке промахивался и палец защемляло между клавиш.
— …разработанный НИИ имени академика Бурзянцева.
— Кто это такой?
— Понятия не имею, да и неважно по сути. Напечатал? — Виталик кивнул. Он осваивал, как сам считал, трудную профессию. — Сенол не имеет аналогов в мире. — Печатающий посмотрел на нее, как на ненормальную, но от вопроса воздержался. — Он обладает лечебными свойствами от бесчисленных болезней и содержит большое количество витаминов. Теперь перечисляй все болезни, о которых только слышал.
— Ветрянку писать? — Виталий вспомнил, как в детстве кожа покрылась сыпью и чесалось все тело. Теперь девушка смотрела на него, как на недоумка.
— Ты что, собираешься в детском саду распространять лечебный препарат?
— А где мы его вообще возьмем и на что?
Создавалось впечатление, что разговор идет на разных языках, причем без переводчика.
— Сами изготовим, — окончательно обескуражила его Смуглова.
— Ты, случайно, не фармацевт? — уже не без иронии спросил парень. — Может, перечислишь состав компонентов чудодейственного лекарства, разработанного профессурой академика Бурзянцева и не имеющего аналогов?
— Пожалуйста, — пожала та плечами и перечислила: — Сухое сено, перемолотое обычной кофемолкой в порошок, можно немного сахарной пудры — для вкуса, смешать с растворимым кофе — для цвета, ну, еще что-нибудь, лишь бы не отравить потребителей.
