— Что же делать?
— Подработать, купить документы, и останется только выбрать новое место жительства, где тебя никто не знает.
— И ты знаешь как?
— Разумеется, — чуть опустились уголки губ у Веры, — угоном машин.
Леночка молчала, похоже, у них уже состоялся подобный разговор, а парень заговорил лишь после некоторого раздумья.
— В принципе, я не против, терять уже нечего. Но есть несколько «но». — И он перечислил, загибая пальцы: — Во-первых, я не умею этого делать, во-вторых, их нужно куда-то сбывать, в третьих, наверняка нахожусь в розыске.
— Насчет последнего: бдительность у ментов через пару недель ослабнет, пока вас обучат немудреной профессии. Эти же люди заберут товар. За девятую и девяносто девятую модели «Жигулей», а также за «Волгу» — три-три с половиной тысячи баксов, за другие модели — две-две с половиной, в зависимости от года выпуска и состояния.
— Другого выхода для себя не вижу, — на этот раз почти без раздумий согласился Шумилин. — Но меня удивляет, что ты связана с такими людьми.
— Каждый зарабатывает на хлеб, как может. А ты еще про меня многого не знаешь. — Силантьева сама разлила по рюмкам водку, глаза ее потеплели. — Но сегодня у тебя выходной, можешь остаться ночевать у меня, — смерила она взглядом его фигуру. По всему было заметно, что такой тип мужчин в ее вкусе. — Проведем ночь по старой программе, надеюсь, не забыл, — и Вера приняла кокетливую позу, закинув ногу на ногу, при этом задралась пола и без того коротенького халата. Виталик выдавил из себя улыбку. Он понимал, что от близости не уйти. Но одно дело, когда это происходило в эйфории беспробудного пьянства, казалось, вечного праздника, и совсем другое — после стольких потрясений.
Лена пить отказалась и, договорившись о встрече на следующий день, ушла. Разомлевшая от спиртного хозяйка устроилась на коленях гостя и все норовила поцеловать его в губы. Того сегодня водка не брала, и он уворачивался от назойливых ласк. Он пересадил ее на соседнее кресло.
— Стели, скоро вернусь, — и ушел в ванную комнату. Он налил настолько горячую воду, насколько могло выдержать человеческое тело, и лежал в воде до тех пор, пока она не остыла до комнатной температуры. Только тогда вылез из ванной, вытерся и обмотал вокруг бедер длинное махровое полотенце. Маленькая хитрость удалась. Вера разложила диван-кровать, застелила белыми простынями, но не дождалась парня и уснула. Он осторожно повернул ее набок и прилег с краю. Сон не шел еще долго, но в конце концов усталость взяла свое.
Рабочий день Егора Матвеевича Карпова начинался с просмотра криминальной хроники за прошедшие сутки. Сорокавосьмилетний крепыш среднего роста, бывший спецназовец, с посеребренными висками, с прямым носом, с плотно сжатыми губами и цепким взглядом склонился над своим рабочим столом и внимательно читал. Новые генеральские погоны поблескивали от утренних солнечных лучей. На должность начальника УВД области его назначили совсем недавно по настоянию бывшего начальника, ушедшего два месяца назад на пенсию, который руководствовался неподкупностью, прямолинейностью и высоким профессионализмом Карпова. За спиной Егора Матвеевича были: Высшая школа МВД СССР, академия, да и практическая деятельность уже перевалила двадцатилетний рубеж. Восемь лет — спецназ, семь — оперативная работа и шесть лет на руководящих должностях. Что называется, от рядового — до генерала.
Для многих руководителей области и города он был человеком неудобным, а для коррумпированных высоких чиновников даже опасным. Но в открытую борьбу с ним пока не вступали, присматривались.
Сработал зуммер селекторной связи, хозяин кабинета щелкнул тумблером, и послышался голос сорокалетней секретарши, несговорчивой старой девы. Карпов руководствовался принципом, что секретарша должна помогать ему, а не кокетничать с посетителями. Ее вид отталкивал, напрочь отбивал желание обращаться с просьбами. В приемной царил порядок, и даже шепот редко нарушал мертвую тишину.
— Майор Сушняков просит принять, — коротко сообщила она.
Егор Матвеевич захлопнул папку и отложил в сторону.
