— Водки выпьешь? — Воронежев почувствовал, что в руки ему суют стакан.
— Ты еще здесь?
— Пей, — прозвучало вместо ответа в приказном тоне. Паша выпил сорокаградусную жидкость, как воду и даже не поморщился. Но водка есть водка и она повлияла на ослабленный переживаниями организм паренька. Теперь парень был в состоянии нормально общаться.
— Зачем ты меня привела к себе?
— Я встретила тебя плачущим на улице, — не то пояснила, не то оправдалась собеседница.
— Смугловых убили.
— Всех? — Вера почувствовала, как ее бросило в жар.
— Веру Сергеевну и Поликарпа Сидоровича, а Лену похитили.
Теперь девушка поспешила налить себе полстакана водки и выпила залпом, правда поморщилась, но тоже не потянулась к закуске. У Силантьевой были все основания предполагать, что трагедия произошла по ее вине. Только теперь она поняла, какую кашу заварила и как далеко все зашло. Ей захотелось остаться наедине с собой.
— Я провожу тебя домой.
— Не беспокойся, сам дойду, — поднялся Воронежев, и его сильно качнуло.
— Может, все-таки…
— Сам, — ответил тот категорическим отказом.
Оставшись одна, Вера судорожно крутила диск телефонного аппарата, нажимала сброс и снова крутила, пока не раздались длинные гудки.
— Ерофеев на проводе, — резанул по ушам голос авторитета. Девушка намеревалась накричать на него, обвинить в смерти семьи Смугловых, но в последний момент сообразила, что подвергает риску и свою жизнь.
— Юрий Юрьевич, вы обещали мне сообщить адрес Виталика. Это Силантьева, — представилась она уже в конце речи.
— Хе-хе-хе, — противно, как ей показалось, хихикнул микрофон, и она даже отодвинула его от уха.
— Узнали адрес Шумилина? — еле сдерживалась, чтобы не нагрубить, собеседница.
— Твой парень, можно сказать, уже в моих руках. Забудь о нем, детка.
— Но вы же дали слово, — чуть ли не хныча произнесла Силантьева.
— Во-первых, никаких обещаний не давал, во-вторых, мои парни нашли твоего юношу по своим каналам, а не с помощью Смугловой. Если б и существовало между нами соглашение, оно потеряло бы силу, так как мне не пришлось воспользоваться твоими услугами.
— Как же так, ведь погибли… — и она заткнула рот рукой.
— Что, что? — напомнил суровый голос, на чьей стороне сила.
— Простите, вырвалось.
— То-то. Забудь обо всем, в твоих же интересах, — и гудки заполнили линию.
Сжав в руках телефонную трубку, девушка рыдала. Парня, чьего расположения она так добивалась, только подставила, из-за ее ревности похитили Лену Смуглову, а ее мать и деда убили. Конечно, это вряд ли когда-либо станет достоянием гласности, но Вера чувствовала себя такой подлой, низкой, что самой становилось от этого противно. Промелькнула даже мысль о самоубийстве, но не задержалась, желание как-то реабилитироваться хотя бы в собственных глазах отбросило ее на задворки. Но что она может сделать? Помочь тем или одному из тех, кого подставила. «Мертвых не воскресить, а перед живыми есть какая-то возможность обелиться», — подумала Силантьева. И в ее голове начали рождаться идеи по освобождению Смугловой из плена Гонтаря.
Силантьевой необходимо было обратиться с просьбой к Шерстневу, и, чтобы умаслить его, она решила пригнать ему свеженькую иномарку. Не откладывая дела в долгий ящик, она собралась и отправилась за напарницей. Уралбаеву, не расположенную к работе в морозный день, пришлось долго уговаривать, но в конце концов Вера достигла желаемого результата.
— Посмотри на тот «жигуленок», — указала Зоя на новенькую машину в одном из дворов. — Еще сиденья в целлофане, наверняка и сигнализацию не успел поставить.
— Нет, — отказалась напарница.
— Какого черта тебе надо? Отличный вариант.
— Нет, — повторила Силантьева. Она сидела за рулем «Жигулей» и вывела автомобиль на широкий проспект Гагарина. Заняв крайний правый ряд, они медленно двигались в сторону центра. Их обогнал сверкающий от полировки черный «ниссан-премьера», и у Веры сразу вспыхнули глазки, она вдавила акселератор и пристроилась в хвосте.
— Знаешь, кто на этой машине катается? — поинтересовалась соратница, догадавшаяся о намерениях подруги.
— Кто?
— Племянник мэра.
— Ну и что, нам с ним детей не крестить. А тебе откуда известно?
