Впрочем, реальность уже подготовила, если можно так сказать, ответочку за воздействие на бабушкины нервы.
— Пятьдесят минут до рейсовика, — вздохнула Марина, глянув на часы. Ключи от номеров мы только что сдали. — И по магазинам не успеем пройтись, и торчать на поле больше получаса неохота. Может, прогуляемся пешком, внучок? Как раз к началу посадки подойдём.
— Я только за! — поддержал я родственницу. Псков это не Москва, я его в своей реальности ни разу не посещал, но все равно посмотреть по сторонам интересно. Я даже не подозревал, что самое интересное увижу не по сторонам.
Сначала я даже не понял, что вижу: сине-белая стена с огромными буквам по ней, казалось, поднимается и нависает над самыми крышами домов где-то впереди по улице, на которую мы вывернули сразу же с крыльца гостиницы. И только потом картинка в голове перевернулась и отодвинулась, давая оценить истинные масштабы наблюдаемого объекта.
— Твою ж мать… — аж вырвалось у меня вслух. — Сколько в нём километров?!
— В длину? — покосилась на мена опекунша, но за мат ругать не стала. — Два и шесть десятых, где-то…
Видимо, у меня было ну очень красноречивое выражение лица. С другой стороны, покажите мне человека, который увидит в небе двух-с-половиный километровый дирижабль, и останется спокойным! Отдельно добавляла тянущаяся во весь борт надпись, которую я до того видел только на ледоколах: «РОСАТОМФЛОТ»!!!
— Там— реактор? — слабым голосом переспросил очевидное я.
— Это же Псковская мобильная АЭС, — укорила меня бабушка. — Как ты умудрился её не заметить, когда самолёт садился? Она же вся в подсветке ночью.
— Принял за городской квартал, — я все никак не мог переварить зрелище летающегоатомного реактора. Уж казалось бы, всяких чудес в этом мире навидался, и одно сам мимоходом создал— я про высотный рефлектор. Понятно, что новые прорывные материалы, тот же графен, позволяют делать то, что раньше казалось безумной фантазией. Но… Все равно с трудом в голове укладывается!
— Внук, неужели ты вообще про атомный гражданский воздушный флот России не читал ни разу, ни одной фотки не видел? — все же не выдержала родственница. — Недели не проходит, чтобы на новостных сайтах кто-нибудь не написал про крайнюю озабоченность, испытываемую другими странами по его поводу.
— Нет, — искренне признался я. Мы шли по направлению к летающей, точнее, воздухоплавающей, АЭС, и мне приходилось все сильнее задирать голову, разглядывая то, что раньше мешали увидеть крыши. — В Японии про Россию только самые общие сведения общедоступны, а в Штатах вообще никто из обычных людей чужими странами не интересуется— не считая соседей, Канады и Мексики. Вот и нет в новостях.
Я оторвался от созерцания российского чуда инженерно-технической мысли, потому как буквально почувствовалвзгляд бабушки.
— Мне приходило извещение от Министерства Иностранных Дел о смерти сына, — медленно объяснила мне она. — Когда буквально на днях я узнала о твоем существовании, еще подумала… Много нехорошего про своего ребенка, умудрившегося броситьсобственное дитя в другой стране. Ведь считала, что воспитала Витю, во всяком случае, в этом смысле правильно. Получается, всё же он забрал тебя с собой…
Говорить или нет? С одной стороны, с бабушкой я едва знаком. С другой, она ведь так или иначе узнает о моих уникальных способностях «якоря»: не зря ж мне так запросто организовали политическое убежище, гражданство и выезд из США? Значит, нужен. Хотя бы приехать замеры провести должны, чтобы убедиться. Во всяком случае, я бы не стал ждать полгода до совешеннолетия с этой процедурой. Об остальном, скорее всего, договариваться будут с совершеннолетним. Благо каких-то полгода осталось.
— Родители вместеувезли меня в Японию, — тоже не торопясь и подбирая слова ответил я. Мы остановились посреди тротуара— благо, прохожих по утреннему часу почти и не было. — Увезли, чтобы вылечить, вывести из продолжительной комы. К сожалению, когда я очнулся, они оба уже были мертвы.
— Вот как, — женщина как ссутулилась, и это немедленно выдало её настоящий возраст. — Прости, что… заставила это вспомнить.
