- Здравствуй, Коля. Не признал? - тихо произнес Трубиков и сжал челюсти, стараясь унять нервную дрожь.
Лицо Журавлева оставалось спокойным.
- Что-то не припомню. Мало ли в жизни людей встречается... - Он вдруг отдернул руку от бутылки. - А черт, из-за тебя палец порезал. Узнаешь - не узнаешь! Пристал не вовремя...
- А пятый цех помнишь, литейный? - продолжая спрашивать Трубиков.
- Как же не помнить! Теперь припоминаю. Ты еще проворовался тогда. Со спиртом в лаборатории погорел, с костюмом... Как же, теперь вспомнил, узнаю. Уж больно постарел ты. А прошло-то не более двух лет...
Журавлев требовательно посмотрел на Сыча. Тот кивнул и начал разливать в стаканы светлую жидкость. Трубиков на мгновение оторопел - такого нахальства он не ожидал. И только спустя мгновение пришел в себя.
- Не я погорел, а все мы трое - и я, и ты, и он, тре"
тий... Все вместе гореть начали. А потом мне одному пришлось коптеть, а вы и дыма не понюхали! Ловко закладывать умеете. Кто в шкаф костюм подложил, я спрашиваю?! Да вас за такие дела! - неожиданно сорвался на фальцет Трубиков и сжал до боли кулаки.
- Не мели! Если хватил лишнего, иди погуляй по рынку, а не то я быстро мозги вправлю, - предупредил Журавлев.
- Ты-то вправишь? - петушился Трубиков. - Только чужими руками жар загребать умеешь!
Он ловко вскинул правую руку и ударил Журавлева кулаком в плечо.
- На же, получай, иуда!
Прежде чем дать сдачи, Журавлев оглянулся по сторонам. Закусив нижнюю губу, он, как клешней, схватил Трубикова за руку, повыше локтя, и резко дернул его к себе.
От рывка голова Трубикова качнулась. Он попытался нанести удар левой, но потерял равновесие. В этот момент он увидел сверху занесенный для удара кулак...
Очнулся Трубиков от дождя. Начинало смеркаться. Он лежал на боку, неудобно подминая под себя согнутую руку. Первое, что бросилось в глаза, край лежавшей на земле плиты, а на ней, как на столе, полный стакан водки.
Сверху стакан был прикрыт ломтиком хлеба с тонким кружком колбасы.
Он медленно встал. В затылке резко заныло. Он пощупал рукой больное место, посмотрел на ладонь - нет, не кровь, от дождя мокрая. Пальцы нащупали под кепкой огромную шишку. "Интересно, от кулака такая или я ударился о плиту?" - подумал Трубиков и зло посмотрел на стакан. Потом вдруг размахнулся ногой, но не рассчитал и ударил по краю плиты. Взвыв от боли, волчком завертелся на месте.
- Дешево думали расплатиться, - простонал он и поплелся прочь. Отойдя несколько шагов, остановился, оглянулся, поднял кусок кирпича и швырнул, целясь, в стакан, но не попал. Постоял немного, вернулся, отбросил размокший бутерброд и залпом выпил водку.
6
Следующее утро не было похоже на предыдущее и вообще ни на одно утро в его жизни. Справа, под ребрами, сильно ныло. К головной боли вдруг прибавилось ощущение необъяснимой вины перед кем-то и отвращение к самому себе. Он открыл глаза, приподнял голову. Рядом, приоткрыв рот, безмятежно слала Лиза...
Трубиков встал, оделся и вышел в кухню. Долго умывался, зло фыркал, разбрызгивая воду.
Час был ранний, и в квартире стояла тишина. Когда он, тщательно вытершись полотенцем, направился в комнату, в глубине коридора открылась чья-то дверь. Ему стало неловко и захотелось незаметно проскользнуть мимо.
Но высокий широкоплечий парень в белой майке, сладко зевая, шел прямо на него. Увидев Трубикова, он прикрыл рот рукой и вдруг остановился:
- Дядя Коля, вы? Откуда, каким ветром?
Тешерь и Трубиков узнал пария - это был Ванюшка Коростелин, из комитета комсомола завода.
- А ты откуда? Во, вымахал...
Ваня так дружелюбие жал его руку, что у Трубикова потеплело на душе.
- А я вот женился, комнату до подхода дали... Где трудитесь, у нас?
- Пока нигде, - сознался Трубиков, - с пропиской улаживаю.
- Здесь? - Коростелин растерянно посмотрел в глубину коридора.
- Да нет... У меня есть квартира, здесь я так, случайно...
- Ну, работать-то к нам?
- Неудобно как-то... Думаю податься в другое место, - неопределенно махнул рукой Трубиков.
Парень помрачнел:
- За длинным рублем гоняться вздумали?
