На проходивших мимо туристов особого внимания никто из них не обращал, однако ненадолго смолкали, поэтому я подбросил пару жучков, просто так, на всякий случай. На самом деле никакого подозрения аборигены у меня не вызвали, скорее недоумение. И какое то еще, непонятное, неосознанное чувство. Скорее ощущение чего-то ускользающе-неприятного, что я пока не взялся бы выразить словами.
Хотя, скорее всего, я просто злюсь на свой новый имидж, и на необходимость таскать на себе тяжелый постылый трансформ. Необходимость, которой я пока здесь вовсе не нахожу, и от того бешусь еще больше.
Побродив по Новилу еще несколько часов, я почувствовал голод и повернул к гостинице. Несмотря на уверения торговцев местными яствами в отличном качестве их продукции, ничто на свете не подвигло бы меня это отведать. И не потому, что я боюсь отравиться, для вшитого в трансформ медроба никакой яд не проблема. Просто мне все равно придется вернуться в свой номер, необходимо подготовить отчет, да и переодеться к ужину. Значит, вполне можно отложить пробу местной кулинарии на будущее. Как можно более далекое.
Около входа в гостиницу никого из местных проводников уже не было, и я с чистой совестью снял с забора свой жучок. Он мне еще вполне может послужить в другом месте, жучки после активации работают около месяца.
Пройдя через небольшой холл, мимо распахнутых дверей столовой, я уже было шагнул на лестницу, ведущую на второй этаж, к занятому мной номеру, как остановился. Внезапно даже для себя. Что-то неправильное происходило там, в мелькнувшей глубине стандартного помещения, что-то такое, чего никак не должно было быть.
Легко развернувшись на носках, осторожно, крадучись возвращаюсь к двери и, приготовив на всякий случай руку, с вмонтированным над большим пальцем станнером, заглядываю в проем. Несколько разморенных уличной жарой туристов неспешно обедают, блаженно наслаждаясь прохладой кондиционированного воздуха. Вроде все нормально, почему же мое тренированное подсознание углядело здесь что-то необычное?!
Оборачиваюсь на тихий шорох, доносящийся из угла, и застываю в изумлении. Хозяин гостиницы, стоя у распахнутой дверки холодильника, невозмутимо складывает в большие корзины шелестящие упаковки продуктов. А двое мускулистых проводников терпеливо ждут рядом.
Но ведь это же…! Заметив подозрительный взгляд проводника, делаю безразличное лицо и спокойно прохожу мимо. Не для того я тут парюсь в трансформе, чтобы ловить мелких воришек. Хотя в отчете обязательно об этом сообщу. Аборигены, работающие на нас, должны быть безукоризненно честными, это закон. Нельзя прощать хоть малейшее воровство или ложь даже одному человеку, если хочешь помочь целому народу. Нет, это вовсе не значит, что его накажут, просто найдут другого на это место, а уж казнить себя он будет сам.
Я грел себе еду в микроволновке, нажимая на допотопные кнопки, на отсталых планетах не допускается использование других технологий, когда в столовую ввалилась толпа разомлевших и усталых туристов. Тех самых, что утром уехали на ферму.
– Марта! – слегка охрипшими голосами воззвали рыженькие подружки, едва завидев мою рослую фигуру. – Ох, мы так устали! А еще надо Новил посмотреть!
И они помчались выбирать обед.
– Ты правильно сделала, что не поехала с нами! – Замученно пробормотал Арнольд, плюхаясь на соседний стул и вытирая раскрасневшееся лицо.
На салфетке остались черные разводы.
– Ах, коровки! Ах, лошадки! Ах, курочки! – Ехидно передразнил несчастный мачо. – Коровки похожи на наших зебр, только ноги на полметра выше! Можно стоя доить! Лошади – зубастые как тигры, а куры вообще колючие!
– Тебе в душ надо. – Хмыкнул я, – сразу полегчает.
– Надо! – вздохнул плейбой. – А когда? Сейчас быстренько поедим и бегом осматривать Новил. А вечером ужин в замке, сказали – опаздывать нельзя! А ты идешь на ужин?
– На ужин иду. А смотреть в Новиле нечего, я ходила. – Пожалел я мужика.
– Вот, слышали, что Марта сказала? – обрадованно воззвал Арнольд к девицам, притащившим подносы с едой.
– Мы все равно пойдем! – безапелляционно объявила Рамика. – А ты можешь остаться, отдохнуть до ужина! И Марту как раз развлечешь!
