Он кивнул и попрощался.
Я проводила его и заспешила к двери Ноэль, постучав, прежде чем распахнуть ее. – Как прошла инвазия?
Она подняла глаза от лэптопа. – Хмм? О, все прошло хорошо, хотя там оказалось чуть больше гоблинов, чем я ожидала. Но если учесть, что сейчас Сальватикус, все это понятно. Кстати говоря, как ты держишься? Я знаю, это для тебя нелегкое время.
Я вздохнула и быстро потерла шею. – Я устала, но думаю, моя голова все еще над водой. Это так не похоже на все, что я испытывала как консультант, и я несколько подавлена.
– Так и должно быть. Со сколькими зомби тебе обычно приходится иметь дело?
Я снова потерла затылок и пожалела, что под рукой нет парочки таблеток аспирина. – Обычно не больше пяти в год просыпаются из-за интервенции.
– Интервенции? В твоих устах это звучит так, словно вернувшиеся с того света – наркоманы.
Я улыбнулась. – Интервенция в данном случае означает, что кто-то обращается с просьбой к какому-нибудь существу, обладающему силой воскрешать мертвых. Это – не простой процесс. Потому что Сальватикус – это традиционное время перерождения, Общество говорит, что мы можем нам следует ожидать еще не меньше трехсот новых вернувшихся в следующие несколько дней. Слава Богу, такое случается лишь раз в пятьсот лет. Все консультанты работают круглосуточно, чтобы справиться с таким наплывом. К слову сказать, если бы мои клиенты играли в покер в холле, я бы проследила за ними, прежде чем соседи начнут жаловаться о голых вернувшихся с того света. – Салли? – Я высунула голову в холл.
– Oui? Vous звала?
– Ты можешь позвать следующего? И, пожалуйста, – следи за языком. Некоторые из этих людей уже сто лет как умерли, и они будут шокированы любыми ругательствами.
Мой в прошлом духовный наставник фыркнула и округлила глаза, пролетая к входной двери. – Сотня du лет – это ничто. Вот мне, например, в марте будет сто восемьдесят два.
– Но ты не выглядишь ни днем старше ста пятидесяти, – сказала я. – Прошу, передай клиенту карточку члена Общества, и скажи ему или ей, что я скоро буду. Мне нужно сперва поговорить с Ноэль.
– Только быстро, – сказала Ноэль, поглядев на часы и сохранив файл. – Сегодня ночью я на вахте у портала в лондонском Тауэре. За прошлые несколько ночей оттуда вырвалось огромное количество бесят, и официальный Страж Тауэра слишком устал, чтобы справиться со всеми нарушителями.
Я нахмурилась. – Сальватикус – время перерождения для вернувшихся с того света. С какой стати бесам лезть в наш мир?
– Для этого есть множество причин, – сказала Ноэль, хватая сумку с инструментами и маленькую сумочку. – Осталась неделя до Вексамена, времени прихода Абаддона, когда лорды демонов бьются друг с другом за превосходство. Эти схватки порождают очень много темной силы, а бесы и другие твари пользуются ею, чтобы подобраться к порталам, что обычно им не по силам. И раз уж разговор зашел об этом, я хотела напомнить, чтобы ты была предельна осторожна, когда выходишь из дома.
– Я? – Я посмотрела, как она подошла к окну своей спальни и нарисовала на нем защитную руну, а затем зашагала вслед за ней, когда она вышла из комнаты и повторила свои действия со всеми окнами в квартире. – Что ты делаешь? Я думала, что ты чертишь защитные руны каждый уик-энд.
– То были обычные руны для защиты дома. Эти – совсем не такие – они не впустят внутрь ни одно из созданий тьмы. Они длятся не так долго как остальные. Я рисую их, потому что сейчас ты в группе риска.
Она повернулась ко мне лицом, как раз когда Салли ввела в гостиную женщину средних лет. Я сказала женщине, что буду через минуту.
– О чем ты говоришь? – шепотом спросила я Ноэль. – Почему это я в группе риска? Я ведь не какая-нибудь там нимфоманка или что-нибудь вроде того.
– Ты достаточно нимфоманка, чтобы поймать пятерых мужей, – сказала Ноэль со смешком.
Я поджала губы. – Я их не ловила. Все они были очень хорошими людьми, заботливыми и внимательными, разве что немного… ну, это беседа не для сегодня.
– Я говорю совсем о другом риске, но ты прекрасно знаешь, что привлекательна. У тебя ведь нет ужасных рыжих волос и веснушек.
