— Он был один или с приятелями?
— Не хочу сбивать вас с толку — не помню. Возможно, я тогда была не совсем трезва, за мной это иногда водится, — доверчиво улыбнулась Борисихина. — Но если вам интересны мои зыбкие и расплывчатые воспоминания, смазанные временем...
— Для меня сейчас нет ничего важнее! — заверил ее Демин.
— Если так, — Борисихина забросила ногу за ногу, сощурилась, словно каким-то колдовским манером вызывая в себе исчезнувшие образы. — Он был не один... С ним были такие же, как и он... Шалопуты.
— Чем они занимались?
— Шатались. Знаете, есть люди, у которых образ жизни шатающийся. Или, скажем, пошатнувшийся. Себя могу привести в качестве примера.
— Значит, он местный?
Борисихина вскинула бровь, осмысливая вопрос, задумалась. По ее лицу как бы пронеслась тень колебания, неуверенности. Если парень окажется местным, то возникают соображения солидарности. Нехорошо, дескать, своих выдавать. Но, видимо, здравый смысл взял верх.
— Да, похоже, что местный, — сказала Борисихина. — То ли они искали развлечений, то ли уже нашли их... Что-то в этом роде. Знаете, есть сопляки, уверенные в какой-то своей значительности, в каком-то превосходстве... Может, папа с мамой вбивают им в головы эту чушь, а может, им иначе жить неинтересно.
— Знаю, — коротко сказал Демин. — Он показался вам сопляком?
— Он и был сопляком. Не исключено, что я видела его даже не в этом году... Поэтому...
— Вы не помните имя? Ведь вчера у Жигунова его как-то называли?
— Ха! Вы не видели меня вчера? Вам повезло, Валентин Сергеевич.
— Вам тоже немного повезло, — заметил Демин. — Иначе мы не сидели бы с вами в этом кабинете.
— Да, — кивнула Борисихина. — Я запросто могла лежать в холодном помещении под простынкой.
— Ну уж коли у нас получился такой разговор, рискну задать один вопрос...
— Все, что касается меня, пожалуйста! — с готовностью ответила Борисихина.
— Это касается не только вас. Если не сможете по каким-то причинам ответить — ваше дело. Но буду признателен, если ответите. Суть заключается в расхождении некоторых данных... Ваш муж утверждает, что весь день после пожара он добросовестно отработал на заводе металлоконструкций.
— Значит, так оно и было! — несколько поспешно воскликнула Борисихина. — Его завод — это не контора какая-нибудь, человек на виду... Он ведь работает в конструкторском бюро, и так просто уйти, прийти...
— Я был на этом заводе, немного знаком с работой конструкторов. Они имеют право, может быть, это их обязанность — бывать в цехах, где изготавливаются металлоконструкции. Короче — он может уйти, и никто на заводе не поручится, что в данный момент он в цеху, а не между цехами, идет в контору, а не к себе домой. Еще короче — у нас есть доказательства, что ваш муж около часа дня был в больнице.
Борисихина передернула плечами, исподлобья посмотрела на Демина.
— Простите, но это... Очень важно? В этом таится какое-то зловещее значение? Объясните, я никак не соображу.
— Все очень просто. В больнице лежат люди, пострадавшие на пожаре. Старик Жигунов, Свирин, там же была и Дергачева, но на следующий день как раз, когда там вертелся ваш муж, она умерла.
— Он что-то ей сделал?
— Не похоже. Но он там был. Зачем ему понадобилось приходить в больницу тайком, через служебный ход, в рабочее время?
— А вы можете ответить на этот вопрос? — с улыбкой спросила Борисихина.
— Могу. Но боюсь, что ни вам, ни вашему мужу мой ответ не понравится.
— Рискните.
— Хорошо. Ваш муж вчера, взбудораженный тем видом, в котором он вас застал, нанес опасные для жизни травмы нескольким людям. Чтобы замести следы преступления, он поджег дом. Но Жигунова и Свирина удалось спасти. Говорить они не могут, но, когда заговорят, назовут преступника. Ваш муж пробирается в больницу, чтобы убить оставшихся в живых участников печального застолья. Но ему это не удается, поскольку мы предвидели такую попытку. Вспугнутый нашим сотрудником, он скрывается.
— Боже, в каком ужасном мире вы живете! — воскликнула Борисихина. — Скажите, Валентин Сергеевич, а вы сами верите во все это?
— Полностью принять эту версию мне не позволяют некоторые другие факты. Но и отказываться от нее я не имею права, да и не хочется, она многое объясняет.
